Судя по выражению лица, Джоунз в жизни не сталкивался с моральной дилеммой.
— Э… э… — Он открыл и закрыл рот, после чего обратился к Джеку: — Не уверен, что понимаю.
— О, бросьте, Джоунз! — вскинулся Джек, — охваченный праведным гневом слабак, которому пришлось столкнуться с хитрецом и пройдохой. — Вы сами сказали, что жаждете заключить сделку. Это ваш шанс. Неужели нельзя поощрить садоводов Эвнинга, которые продадут вам свой урожай? Подумайте, восемьсот бушелей лучших яблок будут вашими.
Он ждал, что Джоунз схватит наживку, но тот вытаращил глаза:
— Восемьсот бушелей? Но в последний раз их было свыше тысячи!
— Величина урожая значительно изменяется в зависимости от погоды, — невозмутимо ответила Клэрис. — Насколько я понимаю, больше восьмисот бушелей в этом году не получить.
Ее тон был по-прежнему холодным. Отчужденным. Обескураживающим. Джоунз, очевидно, намеревался расспросить подробнее, но, изучив ее бесстрастное лицо, предпочел замолчать.
Прошло несколько минут, Джоунз продолжал хмуриться. Клэрис подчеркнуто взглянула на каминные часы:
— Мистер Джоунз, если вам больше нечего добавить… у нас много дел…
— Нет-нет, пожалуйста! Я просто думал, что можно предпринять… относительно стимула.
Очевидно, ему было трудно осознать происходящее. Клэрис легонько барабанила ногтями по подлокотнику. Джоунз перевел взгляд с ее пальцев на Джека.
— Сколько всего у вас садоводов?
— Не знаю точно, — поморщился Джек.
— Семнадцать, — вставила Клэрис. — А в чем дело?
—
— Три фунта! — отрезала Клэрис.
Джоунз уставился на нее. Они наблюдали, как он наскоро производит вычисления.
— Три фунта каждому садоводу плюс шиллинг свыше рыночной цены за бушель, и вы получаете весь урожай. Итак, мистер Джоунз, мы договорились? — надменно осведомилась Клэрис.
Джоунз поспешно закивал:
— Да. Конечно.
— Превосходно.
Джек, широко улыбаясь, откинулся на спинку кресла:
— Я попросил, своего поверенного написать контракт о продаже. Вам нужно только поставить цифры и подписать.
Клэрис равнодушно смотрела, как Джоунз ставит подпись. Два человека ее засвидетельствовали.
Отодвинув стул, Джоунз поднялся, не сводя глаз с документа, словно не мог понять, что натворил.
— Итак, Джоунз, когда урожай будет снят, мы доставим его в Бристоль. — Джек хлопнул торговца по плечу и проводил до двери. — Как только вы пришлете деньга для садоводов, сделка будет завершена. Поздравляю!
Он протянул руку.
Джоунз, очнувшись, почтительно ее пожал. Лицо его просветлело.
— Благодарю вас, милорд. Иметь с вами дело — истинное удовольствие, — сказал он и низко поклонился Боадицее: —Леди Клэрис.
Даже с другого конца комнаты Клэрис увидела, сколько самодовольства было написано на его лице. Воображает, что сумел ее провести?
Она величественно наклонила голову:
— До следующего раза, Джоунз.
Широкая улыбка на миг дрогнула. Но губы Джоунза тут же растянулись в улыбке. Радостно кивнув, он отбыл.
Джек проводил его до холла и велел Хоулетту открыть дверь. Вернувшись в кабинет, он нашел Клэрис на прежнем месте. Подошел ближе и протянул руки.
Клэрис подняла глаза, вложила ладошки в его руки и встала со стула. Их взгляды встретились.
— Победа! — прошептал Джек.
Она улыбнулась легкой неуловимой улыбкой. Он отпустил ее руки и потянулся к ней… Оба услышали торопливые шаги в коридоре, В дверь постучали.
Проглотив проклятие, Джек отступил в сторону.
— Войдите.
В дверь просунулась голова одной из горничных верхнего этажа:
— Меня послала миссис Коннимор, милорд. Велела передать, что молодой человек пошевелился. Она подумала, что вы захотите прийти, на тот случай если он очнется.
— Да, конечно.
Клэрис поспешила к двери.
Джек, сгорая от разочарования, последовал за ней.
Его задержал Григгс, выглянувший из конторы, чтобы о чем-то спросить. Джек догнал Клэрис как раз в ту минуту, когда она входила в комнату раненого. Но молодой человек по-прежнему лежал без сознания. Глаза его были закрыты.
— Он только сейчас метался на постели, — расстроилась миссис Коннимор. — А потом… снова ушел.
Клэрис всматривалась в бледное лицо раненого.
— По крайней мере это доказывает, что он еще с нами, — заверил Джек. — Может, сон — именно то, что ему сейчас необходимо? Кости срастаются, и он не чувствует боли. Одно это уже неплохо.
Миссис Коннимор кивнула. Клэрис, казалось, почти их не слушает.
— Ну что? Вы его узнали? — спросил Джек.
Клэрис покачала головой.
— Чем быстрее он худеет, особенно лицо, тем больше я уверяюсь, что когда-то видела его. Но где?
Они долго стояли у кровати, пока Джек не тронул ее за локоть.
— Сколько бы мы тут ни мучились, пытаясь вспомнить, толку все равно нет. Пойдемте. Я провожу вас до дома священника.
Они спустились вниз и вышли во двор.
— Пойдем этой дорогой, — показал Джек на зеленеющие, спускавшиеся к ручью газоны. — Прекрасная прогулка, особенно в такой день. В последний раз я прогуливался здесь больше тринадцати лет назад. В этих местах все так же спокойно или прибытие дочери маркиза взбаламутило тихие воды?
— Вначале да, — грустно усмехнулась Клэрис. — Каждый старался дать бал или ужин в мою честь. Но, по правде говоря, я прибыла сюда, потому что вызвала скандал в светском обществе. И мне вовсе не нужны были развлечения, как и знакомство с каждым холостяком на двадцать миль в округе. Но я ничего не могла поделать. Нельзя же оскорблять людей неучтивостью! Но как только новизна немного поблекла, здешняя светская жизнь вернулась к обычному ритму, и Меня в основном оставляют в покое, позволяя заниматься своими делами.
— А именно управлять моим поместьем. Знаю, знаю… — Он поймал ее укоризненный взгляд и примирительно улыбнулся. — Вы были здесь, в отличие от меня. И… и поверьте, я очень вам благодарен.
Судя по ее взгляду, он имел на это веские причины.
— Не слишком охотно, но искренне? — усмехнулась она.
— Совершенно верно, — согласился Джек.
Они пошли вдоль берега, к полям поместья. Добрались до моста и свернули на дорожку, идущую вдоль полей, прилегавших к дому священника.
— Итак, — заговорил Джек, — вы жили в мире и покое?
— Сомневаюсь, что в Эвнинге многое изменилось за время вашего отсутствия. Здешнее общество
