Мюриэль и братьями возвращаясь в экипаже обратно в замок на праздничный обед, который Сибил устраивала для членов комитета и их семей, Мэдлин вспоминала прошедший день.
В строгой тайне от всех, кроме служащих замка, Джарвис устроил ошеломляющее, феерическое завершение праздника — троекратный салют из больших орудий, которые долгие военные годы стояли на постаментах вдоль обращенной к морю стены замка, продолжая сторожить бухту. Пригласив мистера Мейпла и таща за собой Мэдлин, как он делал весь этот день, Джарвис поднялся на парадное крыльцо замка, попросил внимания у людей, все еще заполнявших передний двор, поблагодарил их, а затем отдал распоряжение произвести салют в честь всех участников праздника.
Первый выстрел потряс толпу, но еще до того, как замерло эхо, люди стали бурно приветствовать друг друга, кричать и аплодировать, а дети бросились на бастионы, чтобы увидеть следующий залп.
Мэдлин с улыбкой вспоминала те минуты — неповторимое окончание великолепного дня.
Их экипаж был последним, который подъехал и остановился перед лестницей замка. Служащие замка и многие местные добровольцы быстро и успешно расчищали двор, чтобы привести его в обычное состояние, а тускнеющий свет скрывал разорение, постигшее лужайки и бастионы.
Обед прошел прекрасно; Мэдлин нисколько не была удивлена, что ее место оказалось рядом с Джарвисом. Честно говоря, не было никого другого, кто имел бы больше прав сидеть там.
После приятной трапезы, во время которой официальность уступила место менее строгим правилам, обычно царящим на семейных приемах, джентльмены решили подняться вместе с дамами и перейти с ними в гостиную, чтобы продолжить обмениваться различными историями и анекдотами, услышанными за этот день.
Перейдя в гостиную, они пробыли там не более десяти минут, когда Мюриэль коснулась локтя Мэдлин.
— Нет, не вставай, — тихо заговорила Мюриэль, наклонившись к Мэдлин, которая, расслабившись, сидела в огромном кресле, — ты весь день была на ногах, как и мальчики. — Она кивком указала туда, где все трое, сидя на скамейке, клевали носами и делали героические усилия, чтобы не уснуть, так же как и сестры Джарвиса, девочки Катерхемов и младший сын Джулиардов. — Я заберу нашу компанию домой — я и сама не прочь уехать, но ты должна еще ненадолго остаться. Я уверена, — взглянув туда, где в широком кресле сидел Джарвис, она не дала Мэдлин возможности возразить, — его сиятельство с удовольствием позже отвезет тебя домой. Тебе нет необходимости лишать себя этого вечера. Ты заслужила немного удовольствия.
— Да, но…
Почувствовав, что застигнута врасплох, Мэдлин посмотрела на Джарвиса и обнаружила, что он улыбается Мюриэль — улыбается очень любезно.
Он встал и отвесил поклон.
— Я доставлю Мэдлин в Треливер-Парк на своей двуколке, как только закончится вечер.
Луна, тусклая и бледная, затянутая высокими облаками, светила урывками, но все же проливала достаточно света, чтобы Мэдлин, откинувшись назад на сиденье двуколки, могла разглядывать профиль Джарвиса, под ритмичный стук колес по плотно утрамбованной дорожке размышляя о том, что на фоне темной поверхности моря он напоминает изображение на римской монете.
В течение одного дня Мэдлин исполняла роль графини Джарвиса, но она не думала, что не сможет представить себе леди, способную занять это место. Однако ее мозг оставался пустым, безнадежно пустым, и как бы ни старалась Мэдлин сосредоточиться и вызвать в воображении… она уже не могла найти ни одну местную леди соответствующего возраста, подходящего происхождения и, помимо всего остального, способную удержать интерес Джарвиса.
Джарвис придержал вороных, тем самым вернув Мэдлин к действительности. Теперь двуколка двигалась черепашьим шагом, и Мэдлин, взглянув вокруг, поняла, что он свернул на тропинку, ведущую к сараю для лодок. Всего секунда ушла у нее на то, чтобы задать вопрос своим собственным желаниям, и Мэдлин сочла вполне нормальным, что Джарвис, взяв ее за руку, помог спуститься и повел внутрь, а потом вверх по лестнице. В третий раз она была с ним здесь, в его личной обители, и была немного удивлена, как спокойно и уверенно себя чувствовала — безмятежно и уютно, — когда он подвел ее к тахте, а потом, повернув к себе, заключил в объятия.
Через несколько часов, под покровом той же ночи Хелен Хардести отправилась в сарай для хранения садового инвентаря на берегу Хелфорда, чтобы встретиться со своим любовником.
— Я так понимаю, что у тебя нет хороших новостей? — спросила она, увидев, что он мечется в темноте, как тигр в клетке.
— Нет, черт побери! Похоже, что груз растворился в пустоте, но это же бессмыслица! Он не мог исчезнуть. Он должен быть где-то здесь — и кто-то должен знать, где именно.
Она никогда еще не видела его таким озлобленным. Ее первым побуждением было подойти к нему, положить руки ему на грудь и отвлечь его, но она прекрасно понимала, что следует подождать, пока он немного успокоится.
— И никаких известий от разносчиков с праздника?
— Никаких. Никто не видел и не слышал даже о каких-либо самых мелких частях груза. — Он пристально посмотрел на нее в полутьме. — У меня здесь есть свои люди, прочесывающие территорию, и в Фалмуте тоже. Не было никаких разговоров о крушении, и ничто — ни информация, ни сами вещи — не поступало в Лондон.
— А тебе было бы известно? — удивилась она.
— О да! — со злостью ответил он. — Поверь мне, я бы знал. Он снова принялся ходить, а она ждала, наблюдая за ним.
— Я хочу, чтобы ты начала разнюхивать здесь, в округе — только тихо. Мне нужно знать, не слышал ли кто-нибудь чего-нибудь, что каким-то образом может иметь отношение к исчезновению груза; не обращался ли к кому-нибудь кто-то, желающий продать такие вещи, как музейные экспонаты, ювелирные изделия, табакерки, лампы, столовое серебро. — Он бросил на нее еще один пристальный взгляд. — Сосредоточь свое внимание на джентри. У меня уже есть люди, которые занимаются остальными.
Она еще некоторое время смотрела на него, а потом, решив, что он достаточно успокоился, чтобы можно было подойти к нему, приблизилась, положила руку ему на грудь и заглянула ему в лицо.
— Почему тебя так беспокоит этот груз? Я понимаю, это вознаграждение — плата, которая тебе причитается, — но непохоже, чтобы, ты так уж нуждался в деньгах. Ты же очень богат.
На мгновение, пока она смотрела в его спокойное, непроницаемое лицо, ей пришла мысль, не зашла ли она слишком далеко, но когда он заговорил, его голос звучал ровно и спокойно.
— Тебе не обязательно знать, почему он мне нужен, просто знай, что он мне необходим.
— Прекрасно. — Скривившись, она подняла руки и обняла его за шею. — Я буду делать то, что ты просишь, и со всеми необходимыми предосторожностями, и посмотрим, что я смогу узнать.
— Вот именно.
Взглянув вниз на нее и приняв ее откровенное приглашение, он поцеловал ее.
— За мою обычную плату, конечно, — пробурчала она, когда он поднял голову.
— Конечно, — коротко усмехнулся он.
— Идем.
На следующее утро Гарри вел Эдмонда и Бена вниз по скалистой тропинке на севере от мыса Лоуленд.
— Мы можем идти по песку и заглядывать в каждую пещеру, мимо которой проходим.
Он не ожидал найти что-нибудь в пещерах, но эти поиски делали счастливыми Эдмонда и Бена; они оба были уверены, что если просто будут достаточно внимательно искать — если обыщут все пещеры, которыми продырявлены утесы на полуострове, — то непременно найдут спрятанные сокровища.
А кому принадлежали спрятанные сокровища — это не имело значения.
Гарри, бродя по отмелям и наблюдая за ежесекундно меняющимся морем, имел время подумать, поразмышлять, помечтать, проверить собственные взгляды и решить, чего он хочет от жизни — и как этого добиться.
Он начал с того, что наблюдал за Мэдлин в конторе. Гарри почти ожидал, что она посмеется и выставит его — скажет, что ему не стоит забивать себе голову счетами, бухгалтерскими расчетами и вообще
