Розы для богатых

– Это не имеет никакого отношения к Эверетту. Я замораживаю проект по Восточному побережью на несколько месяцев.

Он изумленно поднял бровь:

– Что-что ты делаешь?

– Даю задний ход.

– Ну уж нет. Я тебе не позволю.

Она улыбнулась:

– Я главнее тебя, дорогой. Твои сорок пять процентов не дают тебе столько голосов. Председатель ты или не председатель, если я хочу остановить проект, я могу это сделать.

Она почувствовала, как Ллойд весь напрягся. Он посмотрел на Молли, потом на Отэм.

– Мы потратили черт знает сколько времени и денег, а ты просто так, по собственной прихоти, хочешь все отменить?

– Это не прихоть, и я не отменяю проект. Я просто на время его откладываю. У меня есть и еще несколько объявлений для завтрашнего собрания.

– Каких объявлений?

– Завтра, Ллойд.

Он, недовольно нахмурясь, поглядел на нее:

– Я не люблю сюрпризов, Отэм. Я желаю знать, что там у тебя в голове, прежде чем приду на собрание.

Отэм говорила медленно, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно:

– Мне необходимо привести в порядок свои мысли. Ты обо всем узнаешь завтра вместе с остальными. Я обещаю. Это не причинит вреда компании. Мы начнем операции на побережье через несколько месяцев. В определенном смысле это даже лучше. Сейчас в экономике спад. Я не хочу рисковать и потерять все, над чем работала. Ты можешь пережить депрессию, а я не могу.

– Я не дам тебе пойти на дно, ты же прекрасно знаешь.

Отэм посмотрела ему в глаза и тихо засмеялась:

– Да, пожалуй, не дашь, во всяком случае, не тогда, когда твои сорок пять процентов тоже идут ко дну.

Он покачал головой и усмехнулся:

– Отэм, ты трудная женщина.

Напряжение спало, и они говорили о пустяках до самой «Конуры».

Машина остановилась, Отэм взяла свою шляпу и сумочку. Ллойда страшно злило то, что она живет над «Конурой», почти так же сильно, как он ненавидел ее старый автомобиль, на котором она приезжала в самые фешенебельные места Сан-Франциско.

Она лукаво посмотрела на Ллойда:

– Если ты завтра меня поддержишь, я избавлюсь от старого «форда». – Отэм положила ладонь ему на руку. – Подумай об этом. Бампер помят. Краска вся исцарапана и выгорела, почти облезла, а коврики протерлись. Это бросает на тебя тень как на моего делового партнера. Ты только представь себе, как это будет выглядеть, если я…

– Хватит, хватит, – перебил Ллойд, подталкивая ее к двери. – Я соберу Совет, но, помимо этого, ничего обещать не буду.

Отэм вслед за Молли вышла из машины, немного постояла, провожая взглядом отъезжающий огромный черный лимузин. Зажав сумочку под мышкой, повернулась и вместе с Молли поднялась по ступенькам в офис – теперь это был офис Уолли.

Бар был закрыт, и ее встретила мертвая тишина, которая, казалось, звенела в ушах. Она быстро прошла наверх, в квартиру. Комнаты как будто кричали о том, что Эверетта нет. Тогда она свернула к Молли. Ей до боли хотелось услышать чей-нибудь голос, пусть даже свой собственный.

– Ты была ужасно молчалива. Обычно ты болтаешь с Ллойдом без остановки, а сегодня я, кажется, не слышала ни слова за всю дорогу домой. Что-нибудь не так?

– Да, кое-что не так. Твой мужчина умер, а ты можешь говорить только о делах и как сделать еще больше денег. Мне, похоже, не нравится, что с тобой стало за эти несколько лет.

– Мне, похоже, это тоже не нравится, но так уж случилось, тетя Молли.

– Отэм, ты совсем бесчувственная? Ты ничего не чувствуешь к человеку, с которым жила столько лет? Он не заслужил даже одной твоей слезинки?

Отэм отвернулась, пытаясь проглотить комок, стоявший у нее в горле уже три долгих дня. Ее лицо как будто онемело, и она потерла ладонями щеки. Я чувствую. Я жалею об этом добрейшем человеке так, что у меня все внутри болит. Но я не могу выплеснуть это наружу. Если я это сделаю, я сломаюсь.

Она повернулась и посмотрела на Молли:

– Ты поплачь по Эверетту, тетя. Если можешь, то поплачь немножко и по мне тоже.

Молли с грустью ответила:

– Я поплачу по твоему мужчине, и я поплачу по той красивой молоденькой девочке из Тэтл-Риджа. Деньги для нее ничего не значили. Она хотела только, чтобы у нее был свой дом и дети.

Отэм невесело улыбнулась:

– Ее больше нет, тетя Молли, но, может быть, однажды она вернется. Может, тогда она сядет и заплачет. Она будет плакать по Лонни, по своему ребенку и будет плакать по Эверетту. Но сейчас у нее нет времени для слез.

Глава 20

Арти любил своего брата-близнеца, и Отэм считала, что он имеет право знать правду о смерти Лонни. Она не решалась рассказать ему все до тех пор, пока не будет в состоянии контролировать его порывистую натуру. Он мог прямо явиться к Дугласу Осборну, и этим бы все разрушил. Арти стал несколько мягче, хотя по-прежнему оставался человеком своенравным, чувствовал себя лучше всего, когда ходил по краю пропасти. Он работал на обыкновенных работах, но за те годы, что Отэм его знала, ему успели уже наскучить подводное плавание, альпинизм, гонки по пересеченной местности и прыжки с парашютом. Казалось, ему никто не нужен. Если он даже когда-нибудь и чувствовал к женщине что-то более глубокое, нежели физическое влечение, то никогда и словом не обмолвился об этом Отэм. С годами они научились понимать и принимать ту глубокую привязанность, которую питали друг к другу.

Отэм сидела за своим письменным столом и наблюдала за тем, как Арти пытался осмыслить сказанное ею.

– Это было убийство. Чистое и простое. Бригадир шахтеров умер, но успел поговорить с Лонни. Секция вентиляционной системы вышла из строя. Бригадир позвонил Осборну. Он хотел вывести наверх свою бригаду, но Дуглас не разрешил. Когда уровень метана увеличился, он еще раз позвонил Осборну и опять попросил поднять людей. Осборн снова отказал, ответил, что поддерживает связь с аварийной командой и они скоро починят систему. Бригадир вернулся на место, чтобы, несмотря на запрет, поднять бригаду, но было уже слишком поздно. Произошел взрыв.

У Арти был непонимающий вид.

– А какое отношение все это имеет к Лонни?

– Лонни собирался пойти в Федеральное управление по безопасности и здравоохранению в горнодобывающей промышленности и обо всем рассказать. Только сначала он хотел попробовать найти еще кого-нибудь, кто знал об этих звонках. Он поехал в город и начал задавать вопросы. Наверно, он задал опасный вопрос не тому человеку. Через несколько часов его машина перелетела через парапет. – Отэм нахмурилась и потерла пальцами лоб. – У Лонни не было совершенно никаких причин ехать на Высокие Берега. Это отрезок извилистой дороги с глубокой пропастью с одной стороны. Лесистое место, туда ездят подростки, чтобы уединиться. Лонни сам ни за что бы туда не отправился.

По мере того как Арти слушал, его лицо становилось все бледнее. Наконец он встал и наклонился над