– Он когда-нибудь упоминал о человеке по прозвищу “Ветреный”?
– Это ты?
Трэвис потерся губами о губы женщины.
– Ти Эйч Дэнверс, – проговорил он, – к вашим услугам.
Пораженная, Кэт решила, что ослышалась. Но поняв, что не ошиблась, отступила от Трэвиса.
– Ты Дэнверс?
– Неужели с моим именем связана какая-то проблема? – встревожился Трэвис.
– И давно ли ты знаешь мое полное имя? – сердито спросила Кэт.
– Около трех минут. Когда ты назвала Харрингтона, я догадался, что тебя зовут Кохран. Ведь невозможно, чтобы в Лагуне-Бич жили несколько женщин-фотографов, имеющих агента Родни Харрингтона.
Кэт внимательно посмотрела на Трэвиса своими спокойными серыми глазами, размышляя, стоит ли верить его словам. Значит, он сам только что узнал, кто она такая.
– Я не люблю совпадений, – пробормотала она, – но знаю, что они неизбежны.
– Мне самому совпадения не очень нравятся.
Кэт подняла голову. Губы Трэвиса были сурово сжаты под светло-каштановыми усами. Его глаза цвета морской волны снова выражали такое отчуждение, как будто он никогда раньше не видел ее.
– Харрингтон сообщил тебе, что я не обещаю ничего, пока не посмотрю, какова ты в деле? – осведомился Трэвис.
– Неужели, по-твоему, я сразу знала, кто ты такой?
Он пожал плечами.
– Ну что ж, мистер Ти Эйч Дэнверс, можете расслабиться. Я не из тех женщин, которые выстраиваются в очередь, чтобы за деньги провести с тобой время. Если не веришь, спроси Харрингтона. Он скажет тебе, что я никогда не смешиваю мужчин и бизнес.
– Он уже сказал. Только поэтому я и согласился взять фотографа-женщину. Единственный критерий отбора – профессионализм.
– Точно?
Трэвис улыбнулся.
– Абсолютно. Потом я увидел, как эта женщина, словно кошка, балансировала над волнами на скал. Она снимала так, будто для нее не существует ни завтрашнего дня, ни приливов и отливов. Каково же мне было узнать, что прекрасная рыжеволосая идиотка, спасенная мной, и есть та самая Кохран Харрингтона?
– Три твоих утверждения из пяти неверны, – заявила Кэт. – У меня действительно рыжие волосы и имя Кохран. – Она подняла два пальца. – Но я не красавица, не идиотка и уж точно не принадлежу Харрингтону.
– Он очень любит тебя.
– Я тоже люблю Харрингтона и весьма обязана ему, хотя мне нечем его отблагодарить.
– Почему бы не воспользоваться обычным способом?
– Секс? – спросила Кэт.
– Да.
Кэт поморщилась.
– Простая деловая операция: расплатиться за всё одним-единственным стоном? Нет, спасибо, мальчик Трэви, этого не будет никогда. Завтра я позвоню Харрингтону и скажу, чтобы нашел для тебя другого фотографа.
– Пока не надо.
– Пока не надо? Чего же ты ждешь? Когда я пошлю тебя к черту? Прекрасно, я так и сделаю. Иди…
Трэвис прильнул к губам Кэт, заглушив ее слова
Она не успела воспротивиться этому поцелую. Кэт чувствовала аромат его дыхания, а тепло проникало до самых глубин… восторг душил и пугал ее.
Испытанное ею наслаждение смущало Кэт. Всякий раз, когда Трэвис прикасался к ней, она сознавала сколько радостей прошло мимо нее. Однако она ответила ему не потому, что долго воздерживалась, и не в порыве мимолетного увлечения. Кэт ответила только потому, что это был Трэвис, неповторимый и уникальный, и ее, Кэт, поразила его исключительность.
И она очень боялась, что Трэвис знает об этом.
– Хватит!
– Такая вспыльчивая маленькая кошечка, – сказал Трэвис прямо ей в губы. – Ты сердишься потому, что я не пообещал тебе работу?
– Нет.
– Тогда почему?
Кэт высвободилась из его объятий. Он отпустил ее так неохотно, что даже это превратилось в ласку.
– Я сержусь потому, что никогда не смешиваю мужчин и бизнес. И вдруг я занялась именно этим.
Трэвис улыбнулся.
– Я придерживаюсь того же правила, но ведь ты знаешь, что мужчины хотят секса, а женщины – денег. Так почему бы им не получить то, что они хотят? Простая деловая операция.
– Ты говоришь о мальчиках и самках, а не о мужчинах и женщинах.
– Ты грезишь, Кэт, проснись, мы же в реальном мире. А в реальном мире есть и реальные награды.
Кэт отпрянула.
– Я не проститутка.
– А разве я назвал тебя так? – Трэвис вздохнул, задумчиво посмотрел на Кэт и печально проговорил: – Я не наивный и не эгоистичный человек поэтому вовсе не надеюсь, что женщина станет моей любовницей и ничего не получит взамен.
– Она получит то же самое, что и ты.
– Этого недостаточно для женщины. Деловая операция – совсем другое, тогда обе стороны знают точно, чего от нее ждать. Никаких обвинений и неприятных сюрпризов.
Кэт поморщилась.
– Что бы ты ни думала, – продолжал Трэвис, – это не проституция. Я развлекался не с проститутками, хотя и содержал этих женщин какое-то время.
Кэт посмотрела на него долгим взглядом.
– Неужели твоя жена так глубоко оскорбила тебя?
– Она завершила мое образование.
– И заставила считать всех женщин проститутками.
– Нет. Я просто понял, что больше никогда смогу доверять, а тем более жениться на женщине, у которой меньше денег, чем у меня. А я очень богат, Кэт, невероятно богат. Чувствуя влечение к женщине, я строю наши отношения на деловой основе. Откровенно говоря, это случается не так часто. Я слишком стар, чтобы отдаться страсти.
Невыносимая печаль и жалость охватили Кэт. Она поняла что очень легко могла бы влюбиться в Трэвиса Дэнверса и как это было бы глупо. Избегая встречаться с ним взглядом, Кэт пробормотала:
– Извини.
– Но ты не сделала ничего такого, за что стоило бы извиняться. – Трэвиса удивил ее печальный голос. – Кэт? В чем дело?
– Ты богат.
Трэвис молчал, не понимая, почему слово “богат” в устах Кэт звучит как проклятие. Он попытался прижать ее к себе и успокоить, но она отпрянула от него, наклонилась и взяла свое фотооборудование.
– Ты сам позвонишь Харрингтону или это сделать мне?
– Зачем звонить Харрингтону?
– Чтобы попросить его найти другого фотографа.
– Неужели ты так и уйдешь? – спросил Трэвис упавшим голосом. – Только потому, что я не пообещал тебе работы, не взглянув предварительно на фотографии моей яхты?
– Конечно, нет. Безусловно, ты вправе решать, подходят тебе мои фотографии или нет.
