Глядя на Трэвиса, Кэт думала о том, как бы запечатлеть на пленку его природную грацию и незаурядный ум. Какое для этого нужно освещение – боковое или нижнее?
– Просыпайся! – Трэвис открыл для нее двери и положил вещи на заднее сиденье.
– Я не сплю, – рассеянно ответила Кэт, мысленно сопоставляя различные ракурсы и освещение.
– Докажи.
– Я размышляла, как тебя снимать – в боковом свете или при освещении снизу. Хотя, возможно, следует сделать крупный план.
Подождав, пока Кэт вырулит на прибрежное шоссе и повернет к Мысу Дана, Трэвис сказал:
– Я не думал, что придется пробыть в море так долго. Такелаж “Повелительницы ветров” совсем новый – не только канаты, но и паруса тоже. Я сейчас экспериментирую с тканью, изготовленной по самой современной технологии. Мне надо знать, как реагирует такелаж на силу ветра и волн. Это заняло больше времени, чем я предполагал, но еще остались проблемы, над которыми нужно поработать.
Кэт кивнула и сосредоточилась на дороге. Ей не хотелось говорить о тех томительных днях, когда она со страхом думала, что Трэвис не вернется на Мыс Дана.
– Меня удивило, – добавил он, – что прошло всего пять дней. Мне они показались пятью неделями. Я чертовски скучал по тебе.
Кэт молчала.
– Все еще сердишься? – спросил Трэвис.
Кэт понимала, что если не ответит ему, то вскоре снова проснется одна.
– Предположим, я занималась бы с тобой любовью так, как если бы никак не могла насладиться тобой. А потом ушла бы, оставив тебя спящим. Ты же, проснувшись, нашел бы записку: “Уплыла пофотографировать в океан. Хотела, чтобы ты отправился со мной”. А потом я не показывалась бы пять дней. – Кэт, быстро взглянула на него. – Или пять недель.
– Кэт…
– Ведь твои эксперименты могли продолжаться и пять недель, не так ли?
– Да.
– Да? – изумленно повторила Кэт. – Ты живешь по своим правилам в своем собственном мире. Я живу точно так же. Но что бы ты почувствовал, проснувшись один в моей кровати? Что?
Кэт плавно затормозила перед светофором. Трэвис коснулся ее подбородка.
– Я бы ужасно разозлился. Если бы у меня не было корабля, чтобы отправиться за тобой, я бы купил его и бросился в погоню.
– В этом и состоит различие между нами, Трэвис. Ты привык покупать то, что тебе захочется, а я привыкла обходиться без этого. Но в одном мы все-таки похожи. Я ужасно разозлилась.
Загорелся зеленый свет, и Кэт нажала на газ. Трэвис едва сдерживал нетерпение. Он не хотел обсуждать этот эпизод, желая уладить их ближайшее будущее. Они должны достичь взаимопонимания и не причинять друг другу боль. Их отношения следует ввести в разумные рамки, пожалуй, даже составить расписание встреч, если Кэт согласится на это. Расписание позволит каждому из них спланировать свою работу. Все, что им нужно, так это побольше честности и поменьше игр.
Но Трэвис сознавал, что если он сейчас начнет обсуждать вопросы времени, работы, денег и любви, то его выбросят на обочину дороги. В данный момент Кэт не в состоянии логично мыслить. Она все еще сердится, что Трэвис оставил ее одну в своей кровати.
– Мне было необходимо испытать модернизированный такелаж, – повторил он, – и я не мог сделать это в гавани.
– Понимаю, но мне не нравится, как ты ушел.
– Если бы ты не спала, я бы не ушел, – признался он.
– Что-то не верится.
– Почему?
– Не думаю, что действую на тебя так же, как ты на меня.
– Если бы я действовал на тебя так, как ты на меня, то ты не позволила бы мне отправиться в море одному.
– Это не подлежит обсуждению, – сердито заметила Кэт. – Я должна работать, чтобы выжить, и у меня более скромные возможности, чем у тебя. Но даже если бы они были такими же, я не оставила бы тебя в полной неопределенности на несколько дней, предоставив тебе размышлять, увидишь ты меня когда-нибудь снова или нет.
– И ты так подумала?
– А что еще я могла подумать, мистер “Ветреный Дэнверс”? Или сегодня вечером я встречаюсь с мистером “Дэнверсом – погибелью женщин”?
– Проклятый Харрингтон, – прорычал Трэвис, наконец поняв, почему Кэт так сомневается в нем. – Что он наговорил обо мне?
– Ничего такого, о чем бы я уже не знала.
– Например?
– Например, сказал, что я играю с огнем. Я сначала подумала, что смогу просто наслаждаться пламенем.
– А что ты думаешь сейчас? Что ты пытаешься мне объяснить? Ведь я не умею читать мысли, Кэт
– А сейчас меня мучает один вопрос – быстро ли я сгорю.
Трэвис глубоко вздохнул и, немного успокоившись, дотронулся до щеки Кэт. Ему не с чего было успокаиваться – ведь они еще не уладили отношений, – все-таки он чувствовал себя лучше. Трэвис только хотел знать наверняка, что она скучала по нему.
– Странно, что ты сказала об этом. Я так же думаю об огне и о тебе, и сам не знал, вернусь ли к тебе.
– Почему же ты вернулся?
– А почему ты сейчас со мной?
– Потому что это лучше неопределенности.
– Да, – просто согласился Трэвис, – гораздо лучше.
Они молча подъехали к гавани, время от времени прикасаясь друг к другу. Эти прикосновения были легкими, осязаемыми подтверждениями того удовольствия, которое давало им общение друг с другом.
Кэт въехала на почти пустую стоянку на Мысе Дана, заглушила двигатель и отыскала глазами судно Трэвиса, стоящее на лунной дорожке. Неудержимая сила “Повелительницы ветров”, изящной и непокорной рисовалась в черных линиях корпуса на фоне звездного неба.
– Я отдала бы свою душу за частицу ее силы, элегантности и дикой красоты, – сказала Кэт.
– Да.
Трэвис смотрел на Кэт, а не на свое судно и обдумывал пять длинных дней, во время которых он понял, что одного моря ему уже мало.
“Мы должны решить этот вопрос, – снова подумал он, – сегодня же вечером”.
Кэт взглянула на Трэвиса. В этот момент он походил на свое судно – такой же неукротимый и сильный – и смотрел на нее так, будто хотел проникнуть в самую душу.
– Не могу поверить, что когда-то даже и не мечтал о тебе, – удивленно проговорил Трэвис.
Он быстро и крепко поцеловал ее в губы, казалось, желая убедиться в том, что Кэт существует на самом деле. Ее приоткрытые губы были мягкими, зовущими и требовательными. Они целовались так самозабвенно, словно это давало им все, что они хотели друг от друга и от самих себя.
Но поцелуя было уже недостаточно. Потребность близости переросла в желание, и теперь только их тела могли выразить то, что невозможно выразить словами. Только слившись в единое целое, они утолили бы внутренний голод.
– Трэвис, – невнятно прошептала Кэт.
– Я знаю, – выдохнул он в ее губы. – Неподходящее время и неподходящее место.
Стараясь не смотреть на Кэт, Трэвис вышел из машины и вытащил с заднего сиденья фотооборудование. Кэт закрыла машину дрожащими руками и сунула ключи в карман брюк.
Трэвис перекинул ремни сумок с фотоаппаратами через плечо, поднял оставшиеся сумки, а пальцами свободной руки провел по щеке Кэт.
