его разработок, начиная от духов и белья и заканчивая одеждой и косметикой.
Когда Холли начала работать в модельном бизнесе, она оставила себе лишь часть своего полного имени — Шаннон. Таким образом, она пыталась отделить себя от роскошной красавицы, смотревшей на нее со страниц модных журналов и обольстительно улыбавшейся с телеэкрана, призывая купить изысканное белье.
Шаннон была чувственной, великолепной, неземной.
Холли представляла собой полную ее противоположность.
Привыкнув за многие годы ощущать себя гадким утенком, Холли никак не могла привыкнуть к метаморфозам, которые происходили с ее лицом и телом после того, как она попадала в руки опытных визажистов, знаменитых стилистов и поистине творивших чудеса осветителей.
Больше всего Холли раздражала неизменно следовавшая за ней в шикарных автомобилях свита импозантных мужчин, притягиваемых ее ослепительной красотой. Она сознавала, что все они одетые в превосходные костюмы от самых дорогих кутюрье, в сущности, любили не ее, а образ на красочных разворотах модных журналов.
Она отвечала им холодностью, высокомерием и равнодушием.
Разговаривая о ней, мужчины использовали самые разные эпитеты. «Фригидная» был, пожалуй, самым скромным из них.
Будучи в свои двадцать два года девственницей, Холли невольно будоражила умы и сердца сильной половины человечества, неизменно оставаясь воплощением их мечты о сексуальной и искушенной любовнице.
— Закинь руки за голову, — произнес Джерри. Холли двигалась точно во сне, представляя, что ее руки скользят по плечам Линка, погружаются в его густые каштановые волосы.
— Выше, — скомандовал Джерри. — Вот так, хорошо. Теперь прогнись и встряхни волосами.
Холли замешкалась. Она не могла припомнить, чтобы ей когда-нибудь доводилось вот так прогибаться. Она никогда не пыталась обольстить Линка, выставляя напоказ свои прелести.
Холли любила его.
— Ну, давай, милая, — нетерпеливо произнес Джерри. — Немного сексуальнее. Думай о своем любовнике.
Ни в прошлом, ни в настоящем Холли не находила необходимых ощущений. Она постаралась принять требуемую позу, но все получалось скованно и неестественно.
— Нет, нет и нет! — возмущенно выкрикивал Джерри.
Холли попыталась расслабиться и повторить все снова.
— Плохо, — безжалостно констатировал фотограф. — Ах, прости, — с сарказмом добавил он, — я и забыл, что ты равнодушна к любовным утехам. Что ж, тогда хотя бы положи руки на свои восхитительные и совершенно никчемные бедра и сделай вид, что испытываешь страсть, притворись, черт побери!
Холли тряхнула головой, черные пряди волос рассыпались по спине. Она приняла дразнящую позу и пристально взглянула в фотообъектив.
Память, точно вспышка молнии, пронзила ее, стоило волосам слегка коснуться обнаженной кожи. Она пожалела о том, что у нее не было таких длинных волос в тот вечер, когда пальцы Линка гладили ее по голове.
«Почему я не была красивой тогда, в шестнадцать?» — с горечью подумала Холли.
На смену этой мысли пришла другая, та, что преследовала ее на протяжении последних шести лет.
«Я бы все отдала за то, чтобы вновь оказаться в объятиях Линка, ощутить прикосновение его теплых губ к шее, снова почувствовать их терпкий вкус…»
Воспоминание было волнующим и приятным. По телу девушки невольно пробежала сладостная дрожь, столь очевидная, что это смог зафиксировать фотообъектив.
— Потрясающе! — торжествующе воскликнул Джерри. — Пожалуй, я выдвину тебя на «Оскара», детка. Если бы я не знал тебя так хорошо, то мог бы поклясться, что ты без ума от секса.
Но Холли не слышала восторгов фотографа более. Ее охватили воспоминания шестилетней давности. Именно тогда, в объятиях Линка, ей впервые довелось ощутить истинный вкус страсти.
Изящный поворот головы, взметнувшиеся волосы. Холли протянула руки к единственному любимому мужчине. Видение было столь реальным, что девушка как наяву увидела короткие каштановые волосы, стройную мускулистую фигуру. Ее избранник был выше и сильнее остальных. Его глаза несколько раз изменили цвет. Вначале они были карие, затем зеленые и, наконец, потемнели от чувства, которое Холли не бралась назвать.
Прошлое смешалось с настоящим, голова шла кругом.
Перед ней стоял Линк, отнюдь не бестелесное видение, а вполне реальный человек. Холли протянула к нему руки. Нет, это не сон. Линк возвышался над суетившимся, бормочущим что-то невнятное фотографом.
Холли вернулась в настоящее и ясно увидела полный презрения взгляд Линка — ни намека на мягкость или зарождающееся теплое чувство.
Взгляд холодных глаз скользнул по кучке техников и толпящихся вокруг зевак. Затем снова остановился на Холли. Он изучал ее так откровенно, что девушка залилась краской и невольно прикрыла руками грудь. Она встряхнула головой, чтобы волосы скрыли ее от буравящего ледяного взгляда.
— О, да это совсем другой образ, — радовался Джерри, выбирая более выгодный ракурс. — Он таит в себе массу возможностей.
Автоматический затвор фотоаппарата заработал как механическое сердце, кадр, за кадром переводя фотопленку.
— Недурно, милая, — сдержанно похвалил он. — А теперь выставь вперед правое бедро и изобрази страсть, у тебя это хорошо получается.
Холли замерла, скованная презрительным взглядом Линка. Она не понимала причину его ненависти. В том, что он ненавидел ее, не было ни малейшего сомнения. Об этом свидетельствовал и жесткий взгляд карих глаз, и выражение его лица.
В одно мгновение мечты о романтичной любви разлетелись, как осколки хрустального бокала, причинив невыносимую душевную муку, от которой перехватило дыхание.
— Очнись, Шаннон! — возмущенно прикрикнул Джерри. — У нас не так много времени.
«Шаннон».
Профессиональный псевдоним резанул слух, мгновенно уничтожив боль, стальными тисками сжавшую сердце, и напомнил о том, что она давно уже не простодушная влюбленная шестнадцатилетняя девчушка, а всемирно известная двадцатидвухлетняя топ-модель.
«Ты давно уже не Холли, — зло напомнила она себе, — ты — Шаннон».
Шаннон никогда бы не позволила мужчине задеть себя за живое. Его презрение не отвлекло бы ее от работы. Она выложилась бы на все сто.
И даже больше.
Холли приняла вызывающую позу, уперев руку в бедро и вздернув подбородок. Она была грациозна, как лилия, покачивающаяся на длинном, тонком стебле. Девушка иронично улыбнулась, глядя в объектив, демонстрируя при этом безукоризненно белые зубы.
— Ты полагаешь, что выглядишь сладострастно? — язвительно поинтересовался Джерри.
Холли отвернулась, затем перевела дыхание и прищурилась. Она пыталась отрешиться от настоящего и вновь вызвать в памяти образ единственного любимого мужчины. Этот образ поддерживал ее на протяжении последних проведенных, как она считала, впустую лет, с того момента, как Сандра увезла ее от родных мест и от него.
Мечты о Линке заставляли Холли оживать перед вспышками объектива. Его образ помогал приобрести ту притягательную чувственность, которую она излучала с экранов телевизоров и обложек модных журналов.
— Взгляни на меня через правое плечо, — командовал Джерри. — Теперь приоткрой ротик и чуть покажи язычок.
Холли повернулась. Линк по-прежнему стоял на месте, с ненавистью глядя на нее. «Но почему? — с болью в сердце думала Холли. — Чем я провинилась перед ним? Почему он ни разу не ответил на мои
