Хок нахмурился, гадая, сколько еще «очень старых» друзей есть у Энджел в этих краях.
— Если хочешь, я поговорю с Карлсоном, — предложила Энджел.
— Надо подумать.
Хок отвернулся, и Энджел вдруг осознала, что все еще держится за его руку. Она быстро разжала пальцы.
— Будем ждать, пока они вытащат эту рыбину? — спросил Хок.
— Нет, это может занять несколько часов. Лосось — очень сильная рыба. Впрочем, может быть, ты хочешь обождать?
— Я бы лучше выбрался из толпы и поучил тебя управлять катером. Куда плывем?
— На север, — весело подхватила Энджел. — Чем дальше отсюда, тем меньше людей.
— Самое подходящее для меня направление.
Хок увеличил скорость, и нос катера задрался над водой.
— Тебя предупреждали о топляках? — спросила Энджел.
— Что это такое?
— Бревна, которые остались после сплава леса. Они намокают, но не тонут и плавают близко к поверхности.
Хок мгновенно притормозил:
— Нечто весьма опасное?
— Иногда да, но чаще дело ограничивается холодной ванной и пробитым бортом.
Слева их обогнал катер, обдав веером серебряных брызг.
— Похоже, этому человеку никто не говорил про топляки.
— Ты скоро привыкнешь к ним, как и к штормовым ветрам, и к сильным течениям. Это неотъемлемая часть местного колорита.
— Как и автокатастрофы.
Энджел вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
— Да, — тихо согласилась она, — как и аварии на дорогах. Но ведь мы продолжаем ездить.
Хок увидел, как вновь вернулись тревожащие Энджел воспоминания.
— Что ты считаешь безопасной скоростью?
— В настоящий момент? — Энджел огляделась, оценивая состояние моря. — Видимость хорошая, ветра почти нет. Прилив пока слабый.
Хок тоже оглянулся, сопоставляя ее наблюдения со своими, основанными на долгой практике вождения и знании воды.
В конце концов Энджел махнула в сторону удалявшегося судна:
— Можно двигаться с той же скоростью, что и они.
Хок насмешливо приподнял бровь, но промолчал, вновь увеличивая обороты моторов.
— Здесь почти нет затопленных бревен, — объяснила Энджел, — если их обнаруживают, то сразу же отмечают флажками.
— Вот этими? — Хок указал на связку метровой длины палок. Один конец их был заострен, к другому крепился треугольный флажок.
Энджел согласно кивнула:
— Если мы обнаружим бревно, то воткнем в него эти флажки.
— А потом? Сообщим в канадскую береговую охрану?
— Нет. Обычно их собирают так называемые «мусорщики». Цена на древесину настолько высока, что на каждом бревне можно заработать пару сотен долларов.
— А если никто не подберет его?
— Бревно нетрудно заметить и нетрудно обогнуть даже на такой скорости.
— Неплохо было бы все жизненные проблемы отмечать такими флажками, — насмешливо бросил Хок.
— Флажки сработают, если у тебя достаточно разума, чтобы обратить на них внимание, — в тон ему ответила Энджел.
«А у тебя самой достаточно разума? Вокруг Хока одни флажки, а ты продолжаешь заглядываться на этого мужчину, умного и голодного, теплого и сильного. И опасного».
Опасность, как и любовь, всегда присутствует в жизни. Чтобы любить, надо не бояться опасности. Этому ее научил Грант Рамсей. Любовь и смерть…
Три года назад эта истина почта разрушила Энджел, и она не знала, хватит ли ей сил вновь пережить нечто подобное. Единственное, что она понимала, — это то, что она все же пройдет за флажки.
Глава 7
Энджел тронула Хока за рукав, привлекая его внимание к тихой заводи справа от судна. Во время поездки по проливу ни один из них и не пытался заговорить: рев двигателей заглушал слова.
Хок легко провел катер в спокойную воду под укрытие берега. Он выключил моторы и выждал, проверяя, насколько здесь сильно течение. Оно оказалось очень слабым.
Хок встал из-за штурвала, оказавшись в этот момент так близко к Энджел, что она почувствовала терпкий запах его одеколона. Его глаза были кристально чистыми, карие с золотыми прожилками, а усы казались иссиня-черными.
Энджел гадала, что она почувствует, когда эти усы коснутся ее кожи. Мягкие они? Жесткие?
«Покажутся ли его усы прохладными моим пальцам, или они излучают жар, как и все тело Хока, — я чувствую его даже на расстоянии».
Энджел так глубоко задумалась, что на миг даже задержала дыхание, потом поспешно отвела взгляд от твердой линии чувственных губ Хока. Нужно было хоть что-то сказать, лишь бы нарушить тягостное молчание, но слова не шли на ум.
Опустив глаза, Энджел протиснулась мимо Хока и села за штурвал.
Хок наклонился над ней, делая вид, что рассматривает приборную доску, и по прерывистому дыханию Энджел понял, что его близость волнует ее.
Хок с трудом подавил желание коснуться жилки, которая билась на шее Энджел. Он отметил, что кровь живее заструилась по его телу — началась охота. Однако лицо его осталось бесстрастным, Как и жертва, хищник способен изобразить отступление, прекрасно зная, что оно временное.
— Ты когда-нибудь имела дело с таким большим катером? — тихо спросил Хок.
Энджел старательно рассматривала приборы перед собой.
— Нет.
Звук собственного голоса показался ей неестественным. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дико бьющееся сердце.
— Нет, — повторила Энджел. — Катер Дерри был вдвое меньше, а его мощность составляла примерно четверть от твоего.
— Был?
— Он продал его пару месяцев назад.
Энджел не стала уточнять, что Дерри продал катер, не сказав ей ни слова. Продал, чтобы расплатиться с долгами, накопившимися за первый год обучения.
Знай Энджел об этом заранее, она дала бы ему деньги или по крайней мере попыталась бы это сделать, но Дерри решил больше ничего не брать у нее, хотя прекрасно понимал, что Энджел с радостью потратила бы деньги ради его будущего.
— Ты не одобрила эту продажу, — заметил Хок.
— Это был его катер. — Энджел говорила спокойно, она уже взяла себя в руки.
— Тебе нравилось рыбачить на нем?
Энджел взглянула на собеседника, пораженная прямотой его вопросов.
— Да.
— Тебе повезло, что в этот момент подвернулся я, в противном случае пришлось бы продавать свою прелестную… эээ… улыбку… чтобы получить возможность выйти в море.
— Люди, которые берут меня к себе на лодку, платят не только за улыбку, — сказала Энджел, сознательно выражаясь двусмысленно.
