Он по-своему любил дочку, но сам жил в ушедшем мире былых подвигов, мире иллюзорном, и ничего не мог передать девочке, становящейся девушкой. Особенно остро это ощущалось после смерти матери.
Китти тяжело вздохнула. Может быть, ей было лучше остаться дома и посмотреть свой любимый криминальный телесериал, вместо того, чтобы конкурировать с Милли на этом странном двойном рандеву.
Китти дотронулась до плеча Гая.
– Пойду куплю попкорна… – тихо сказала она.
Парень не удостоил ее даже взглядом.
– Конечно, конечно, Китти… Так вот, Милли, этот узел делается так… – Гай объяснял рыжей девушке, как во время родео правильно свалить и связать теленка, а также удержаться на необъезженной лошади.
Несмотря на всю симпатию к Гаю, Китти было бы очень скучно слушать о лошадях, телятах, родео. Она была сугубо городской девушкой.
Поначалу она направилась к бару, но потом изменила намерение и пошла к выходу. Китти жила неподалеку от кинотеатра. На улице светлой летней ночью было свежо и приятно. Когда девушка поворачивала за угол, к бордюру прижалась открытая машина, полная подростков. Они мяукали и кривлялись. Китти сделала вид, что не замечает юнцов. Но машина, не отставая, шла за ней, и мальчишки орали все громче. Она не испугалась разнузданных юнцов, но у нее появился легкий соблазн вернуться в кинотеатр на место этого растреклятого свидания, чтобы отвязаться от них. Разозлившись на себя за малодушные колебания, Китти подошла к машине и, поглядев прямо в глаза пацану, сидевшему справа от водителя, резким голосом сказала:
– Если вы, придурки, хотите иметь неприятности, вы их получите.
Она вынула карандаш и блокнот, чтобы записать номер автомобиля. Поняв ее намерение, юнцы поспешили ретироваться. В маленьких городах полиции легко найти владельца машины и наказать его как следует.
Такое явное проявление трусости ее даже озадачило, и Китти пробормотала про себя:
– Вот мерзавцы!… Да вы к тому же и трусливы, как зайцы.
Китти все же решила возвратиться домой. Она пошла через аллею, которая вела прямо к ее дому, войдя в подъезд, стала подниматься к своей маленькой квартирке, вполголоса ругая себя за унижение, пережитое на неудачном свидании и в стычке с юнцами.
– Неудивительно, что амазонки использовали мужчин только для продолжения рода, – вслух произнесла девушка, отпирая ключом дверь.
Войдя в пустую квартиру, она заперлась на все замки и вынула из розетки вилку телефона. Выпив стакан молока, Китти отправилась в кровать. Было всего половина десятого, но ей казалось, что весь день она таскала на себе камни. Примерно в одиннадцать Китти услышала осторожный стук в дверь, но только повернулась и накрыла голову подушкой. Гай Фентон мог стоять под дверью до второго пришествия – это теперь его проблемы.
На следующее утро, придя в церковь, Китти с огромным удивлением увидела там Дрю Морриса. Она знала, что доктор ходит в ту же самую церковь, но знала и другое: у врача с огромной практикой, да еще специализирующегося в педиатрии, выходные и праздничные дни получаются еще более напряженными, чем будни. Ей даже стало жалко доктора.
По окончании службы Дрю остановил Китти.
– Послушайте, что произошло вчера вечером? – спросил он требовательным тоном.
При этом выражение его лица было почти грозным.
Вопрос удивил и даже шокировал Китти.
– А что, собственно, случилось? – поинтересовалась она холодно.
– Примерно в половине десятого я видел, как вы шли, а точнее, почти бежали в одиночестве. Где же в это время был замечательный Гай Фентон?
– Скорее всего, у него было свидание. К сожалению, не со мной!…
– Простите, не понял?
– Чего тут не понять? Ему очень нравится Милли, – тихо пояснила девушка. – Она сидела впереди нас, и ему было гораздо интереснее общаться с ней, чем со мной. Она любит родео, а я нет.
Китти произнесла это таким скорбным тоном, что Дрю не мог не улыбнуться уголками губ.
– Могу себе вообразить!…
– Ненавижу коров… – призналась Китти.
– Но если число их в наших краях сократится, плохо станет нам всем, – поучительно произнес Дрю.
– Я прекрасно понимаю это, но все же надеялась, что мы пойдем в кино. Люблю научно-фантастические фильмы. – Китти почему-то смутилась. – А в этом фильме такой симпатичный компьютерный дракон!… – Девушка запнулась, увидев удивление в глазах Дрю, и покраснела. – Я люблю драконов, – с вызовом добавила она.
– Я тоже к ним неравнодушен, – заметил доктор, чтобы успокоить девушку.
Китти пожала плечами.
– В конце концов, посмотрю этот фильм в другой раз. Ничего страшного.
Дрю, казалось, не слышал ее последних слов. Он был поражен тем, что вдруг почувствовал и открыл. Оказывается, Китти была очень хорошенькой, у нее были длинные красивые ноги и стройная фигурка. И при этом она обладала интеллигентностью, чувствительностью и, судя по всему, доброй неиспорченной душой. Милли, напротив, была создана природой для флиртов с разрушителями женских сердец. Она была известна в округе тем, что очень любила отбивать парней у своих подруг и приятельниц. Милли и Гай были созданы друг для друга, и союз их был благословлен на небесах. Бедняжка Китти, подумал Дрю.
– Ну, мне пора идти, – тихо сказала девушка с улыбкой и направилась к маленькой скромной машине европейского производства.
Когда она садилась в машину, Дрю опять отметил, как соблазнительно обтянули ее фигуру кофта и юбка.
А она запустила двигатель и потихоньку двинулась, подумав при этом о том, как доктор Моррис был мил в разговоре с ней. Китти проводила его взглядом и улыбнулась, увидев, как он сел в свой шикарный «мерседес». Он нравился ей. Без сомнения Дрю был красивым мужчиной, хотя его характер, конечно, оставлял желать лучшего. Как бы там ни было, Китти была неравнодушна к нему. Она внутренне признала это и похвалила себя за то, что держит доктора на расстоянии. Дрогни она, и неизвестно, что бы из этого вышло. Китти имела в его адрес единственный упрек: нельзя проводить жизнь с привидением, пусть даже прекрасным, ведь ни одна смертная женщина не в состоянии конкурировать с его Евой.
Остаток этого невеселого дня Китти провела за просмотром по видику старых фильмов. Она рано легла спать. Гай Фентон ей так и не позвонил. Честно говоря, она и не очень на это надеялась, решив списать его и шагать по жизни дальше свободной от чувств к нему или к кому другому.
Прошло лето, подкралась осень. Китти овладевала новым участком работы. Она теперь знала пациентов, не путала их карточки. Особенно привечала постоянных посетителей. Люди платили ей искренней симпатией: одни улыбались, другие приносили рецепты рождественских кушаний и сувениры. Она особенно тщательно коллекционировала советы по приготовлению индейки и яблочного пирога.
Китти отметила, что в назначенный срок Гай Фентон не появился, чтобы снять гипс. От сестры Тернер она узнала, что тот предпочел сделать эту процедуру в отделении «Скорой помощи». Китти решила, что ему было неудобно за их провалившееся свидание. Так или иначе, но в ее глазах это все было уже историей.
Прошел День благодарения, потом Рождество. Эти праздники Китти провела в прискорбном одиночестве, потому что у нее не было ни близких родственников, ни друзей. Доктор Моррис по традиции провел оба праздника в семье покойной супруги.
Месяц летел за месяцем. Зима сдавала позиции весне. К этому времени Китти ощущала себя как некий предмет меблировки кабинета доктора Морриса, не худший, но неодушевленный. Дрю с некоторого времени стал называть ее Китти Кошечка. Маленькие пациенты доктора непременно желали знать, умеет ли Кошечка мурлыкать.
