Но и Кейн был разозлен ничуть не меньше. А может, даже больше, чем она сама.
— Неужели же ты все еще не поняла, что мы с тобой созданы друг для друга, Шелли Уайлд? — упавшим голосом повторил Кейн слова, когда-то уже сказанные им. — Или же я обречен любить тебя безответно…
И он закрыл глаза. Внезапно ей показалось, что он выглядит значительно старше своих лет — такой же суровый, как и земли, где ему доводилось жить. Когда он снова открыл глаза, они были холоднее самой зимы.
— Итак, ты не веришь мне, — спокойно сказал он. — Ты так и не поверила мне, когда я убеждал тебя, что тебе и самой необходимы путешествия и перемены в жизни. Почему? Почему, Шелли? Разве я когда- нибудь тебя обманывал? Почему же тогда ты мне не веришь?
— Ты не понимаешь меня… — отозвалась она. Кейн помолчал, пытаясь сообразить, что же он сделал не так, в чем состояла его ошибка.
— Нет, ты никогда не понимал меня… — яростным шепотом произнесла Шелли.
Это было все, что она могла ему сказать. Сейчас она знала только это и ничего больше.
— Да нет, вот как раз сейчас-то я тебя прекрасно понимаю, — возразил Ремингтон.
С трудом сдерживая злость, он быстро встал и начал одеваться, не переставая при этом говорить. Слова его ранили Шелли, как острые ножи.
— Я ведь, по-моему, как-то говорил тебе, что у меня отлично развито то, что люди называют шестым чувством, интуицией… Так вот, сейчас я понял: ты не настолько любишь меня, чтобы оставить хотя бы на время свой драгоценный дом, отправиться в путешествие со мной. Значит, ты меня ни капельки не любишь.
Боль, горечь, обида, прозвучавшие в словах Кейна, отозвались в Шелли — она так и замерла, не в силах пошевелиться. Ей было так же больно, как и ему, вдобавок Шелли чувствовала себя оскорбленной.
— Но я люблю тебя… — начала было она, но Кейн не дал ей сказать и нескольких слов.
— Черта с два ты меня любишь! — бросил он. — Единственное, что ты любишь на этой земле, — так это идею дома. Ты так навсегда и осталась в своем детстве. И до сих пор не поняла разницу между мечтами и реальной жизнью!
Одевшись, Кейн стоял теперь посреди спальни и в первый раз видел ее такой, какой сделала ее Шелли: сундуки-табакерки с удивительной инкрустацией и мягкие коврики, фотография пустыни — земля, испещренная полосками света и тени, причудливой игрой цвета на песчаных барханах… Старинный медный телескоп и изумительная, затягивающая картина звездного неба…
— Замечательно, — просто и искренне сказал он. — Это просто замечательно… К сожалению, когда я отсюда уйду, этот дом останется таким же пустым, какими были и твои слова о любви ко мне все это время…
Шелли замерла, затаив дыхание и будучи не в силах вымолвить ни единого слова.
— Только одного ты не знаешь, — продолжал Кейн. — Не знаешь, что там, за окном, расстилается огромный удивительный мир — мир, полный неизведанных чудес и удивительнейших возможностей. Но, я вижу, он совершенно тебе не нужен… Что ж, прячься в своих четырех стенах, ограждайся от всего остального мира и играй сама с собой, притворяясь, что у тебя есть настоящий дом. Может, когда-нибудь и повзрослеешь…
Уже на пороге спальни он повернулся и, глядя на нее глазами, такими же жестокими, как и его слова, добавил:
— Пришли счет на адрес моей компании, домоседка. Бродяге пора в путь.
Глава 20
Стоя сейчас в своем офисе в «Золотой лилии» и разговаривая с отцом Билли, Шелли могла думать только об одном: какое счастье, что Дейв Каммингс — не родной брат Кейна. У него были пепельные волосы, карие глаза и очень живая, быстрая улыбка.
Ведь если бы он хоть чем-то напомнил ей Кейна, она вряд ли могла бы быть с ним столь спокойной и хладнокровной. За те три недели, которые прошли с момента, когда Кейн, хлопнув дверью, ушел из ее жизни, Шелли поняла, что на свете есть вещи и пострашнее, чем оставаться одной в пустыне, и кричать в ночи, и слышать в ответ лишь странные, незнакомые звуки чужого языка…
Громкий плач и лишь тишина в ответ — вот что пришлось ей так хорошо узнать за это время. Душа ее разрывалась на части…
— Еще раз спасибо вам огромное за заботу о моем сыне, — сказал Дейв.
Шелли слабо улыбнулась ему в ответ:
— Что вы, для меня было настоящим удовольствием оставаться вдвоем с Билли. У вас просто замечательный сын…
И, сама того не замечая, она протянула руки мальчику. Они редко виделись с тех пор, как вернулся его отец, — по большому счету, теперь-то Шелли была ему не нужна. Но самой ей сильно не хватало присутствия Билли рядом — особенно теперь, когда она осталась совершенно одна. И она часто вспоминала его живую, веселую и искреннюю улыбку, легкий характер, подвижность и сообразительность.
Билли крепко обнял ее а его улыбка сказала Шелли лучше всяких слов, что он так же рад сейчас видеть ее, как и она его Потом он отошел на несколько шагов назад и, приглядываясь к Шелли, удивленно и по- детски непосредственно воскликнул.
— А что это ты такая бледная и замученная, Шелли? Ты случайно не заболела?
Дейв перевел взгляд со своего сына на эту хрупкую темноволосую женщину: она и впрямь была очень бледной, а огромные карие глаза ее казались еще больше из-за темных кругов под ними.
— Билли, не будь грубияном, — одернул он сына.
— Но я вовсе и не думал грубить! — Билли снова подошел поближе к Шелли и заботливо произнес — Тебе нужно больше бывать на пляже. А то ты страшно бледная.
— Билли! — предостерегающе повысил голос Дейв, хватая сына за руку.
— Все в порядке — Шелли ласково потрепала Билли по щеке — Просто в последнее время у меня слишком много работы…
— Ну, — не дал ей договорить Билли, — теперь-то, когда дядя Кейн вернулся, вы вполне можете…
Но Шелли уже не слышала остального. Если раньше она и была бледной, то теперь, должно быть, и вовсе побелела как снег.
«Кейн вернулся… И ни разу не позвонил мне… После всех этих мучительных, бесконечно долгих часов моего одиночества — он так меня и не понял. Не поверил в то, что я его люблю… Или, может быть, он решил в конце концов, что больше не любит меня?.. „Ребенок. Домоседка. Играй в свой дом, притворяйся…“
Дейв приблизился к ней и взял под локоть, поддерживая.
— Мисс Уайлд, в самом деле, все ли в порядке? — забеспокоился он. — Может, я чем-то могу помочь? Шелли глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться:
— Нет, правда, я чувствую себя замечательно. Просто слишком устала. Прошлую ночь я почти не спала — слишком много было работы…
Она действительно почти не спала прошлую ночь. И позапрошлую. И позапозапрошлую. И еще много- много ночей — начиная с того момента, как ушел от нее Кейн… Ушел, оставив ее одну, плачущую и проклинающую все на свете, запертую в скорлупку того самого дома, который она ему обустроила.
«Бродяга, путешественник, любящий только то, что скрыто за линией горизонта… Все эти бесконечные пейзажи его души, зовущие, манящие его. Весь огромный мир, ожидающий его… А я, неужели я и вравду прячусь за стенами собственного дома, защищаясь от всего остального?»
Шелли попыталась отогнать эти не слишком веселые мысли, но не могла. Точно так же, как не могла и забыть об отсутствии Кейна.
«Неужели же он прав? Господи, неужели я так и осталась маленькой девочкой, нисколько не повзрослев с того времени?..»
Внезапно она осознала, что Дейв все еще стоит рядом с ней и поддерживает за локоть, обеспокоенный ее состоянием и совершенно усталым, измученным видом. Она, сделав усилие, заставила себя молча сосчитать до десяти. Это чуть успокоило ее, и она задышала ровнее. На щеках ее даже появился легкий
