индиго, в которую он был одет под плащом Рукоять меча сверкнула подобно серебряной молнии.
— Если я передам Морской Дом, словно женскую туфлю во время брачной церемонии, — сказал наконец Эрик, — то все разбойники и бродяги Спорных Земель слетятся в надежде на поживу.
Кассандра покачала головой.
— Такого видения мне не было.
— И не будет, — резко бросил Эрик. — Я буду драться до последней капли крови, прежде чем отдам замок Каменного Кольца Доминику ле Сабру.
Кассандра с опечаленным видом посмотрела вниз, на свои руки, почти полностью скрытые длинными и широкими рукавами ее алого платья Богатый вышитый узор в синих и зеленых тонах блестел, словно пробивающаяся сквозь огонь вода.
— Я видела сон, — просто сказала она. Во взгляде Эрика мелькнуло нетерпение.
— Что тебе снилось? — спросил он отрывисто. — Сражения и кровь и рушащиеся замки?
— Нет.
Эрик ждал.
Кассандра смотрела на свои длинные, тщательно ухоженные пальцы. Крупный перстень с тремя драгоценными камнями сверкал так же ярко, как и вышивка. Сапфир — это вода. Изумруд — живые существа. Рубин — это кровь.
— Говори, — приказал Эрик.
— Красный бутон. Зеленый остров. Синее озеро. Вместе как единое целое. Вдалеке собирается могучая буря.
Сокол раскрыл клюв, словно день был не холодный, а жаркий. Эрик рассеянно успокоил птицу, не отрывая взгляда от неподвластного времени лица Кассандры.
— Буря налетела вихрем и коснулась красного бутона, — сказала она. — Он расцвел прекрасным цветком… но он расцвел внутри бури.
Глаза Эрика сузились.
— Потом настала очередь зеленого острова, — продолжала Кассандра. — Буря окружила, обласкала его и овладела им.
Рыжеватые брови поднялись кверху, но Эрик ничего не сказал. Он лишь продолжал поглаживать беспокойного сокола медленными, ласковыми движениями руки.
— Только глубокая, синяя вода озера осталась нетронутой, — говорила Кассандра. — Но она тянулась к буре — туда, где цвел чудесный алый цветок и где переливался всеми оттенками зелени остров.
Ветер повернул, подергал плащ Эрика и длинные складки красного платья Кассандры. Сокол свистнул и снова сложил крылья, глядя в небо голодными глазами.
— И это все? — спросил Эрик.
— А разве этого мало? — вопросом на вопрос ответила Кассандра. — Куда сердце и тело, туда скоро последует и душа. Тогда жизнь может дать богатые всходы, но смерть непременно потоком прольется!
— Янтарное пророчество, — пробормотал Эрик вполголоса. — Опять все то же проклятое пророчество.
— Надо было оставить Дункана, пусть бы он умер в Каменном Кольце.
— Тогда бутон никогда бы не расцвел, а остров никогда бы не заиграл всеми оттенками зеленого цвета. Цвета жизни.
— Но это не…
— Твой сон говорит о богатых всходах жизни, а не о смерти, — неумолимо продолжал Эрик. — Разве ради этого не стоит немного рискнуть?
— Ты рискуешь вызвать катастрофу.
— Нет! — резко возразил Эрик. — Катастрофа меня уже настигла! Отец так погряз в клановых междоусобицах, что отказывается дать воинов для защиты отдаленных владений.
— Так было всегда.
— Мне нужны воины, — сказал Эрик. — Могучие воины. Дункан как раз такой. С ним я могу держать замок Каменного Кольца. Без него замок будет потерян.
— Ну и пусть пропадает, вместе с Дунканом!
— У кого в руках эти владения, у того ключ ко всем Спорным Землям.
— Но…
— А тот, кто владеет Спорными Землями, — не останавливаясь продолжал Эрик, — приставил лезвие меча к горлу северных лордов, отсюда до каменных холмов Дана Айдинна.
— Я не видела во сне такой войны.
— Отлично, — тихо сказал Эрик. — Это значит, что большой риск будет вознагражден большой выгодой.
— Или большой смертью, — возразила Кассандра.
— Не надо обладать даром провидца, чтобы увидеть смерть. Это обычный конец всего живого.
— Ты упрям не в меру, — гневно произнесла она. — Неужели не понимаешь опасности того, что ты делаешь?
— Как и ты не понимаешь, насколько опасно ничего не делать!
Сильным взмахом мускулистой руки Эрик послал сокола ввысь. Сверкнули разноцветные путы; изящные крылья птицы быстро рассекали воздух. Она оседлала ветер с легкостью, от которой захватило дух, и этот незримый дикий зверь понес ее все выше и выше в небо.
— Если я не буду ничего делать, — сказал Эрик, — то наверняка потеряю замок Каменного Кольца. Если я потеряю замок Каменного Кольца, то Морской Дом станет таким же голым и беззащитным, как только что вылупившийся птенец.
Кассандра в молчании следила за полетом сокола.
— Лишь немногим лучше будет и положение Уинтерланса, — продолжал наступать Эрик. — Что не захватят разбойники, то приберут к рукам двоюродные братья и норвежцы. Можешь ли ты это отрицать?
Кассандра тяжело вздохнула.
— Нет, не могу.
— Мне в руки вложено оружие.
— Обоюдоострое.
— Да. С этим оружием надо обращаться осторожно. Но лучше пусть оно будет в моих руках, чем у Доминика ле Сабра.
— Лучше бы ты дал Дункану умереть.
— Судишь задним числом или прорицаешь? — насмешливо спросил Эрик.
Кассандра ничего не ответила.
— На нем был надет янтарный талисман, он спал у подножия священной рябины, — после небольшого молчания сказал Эрик. — Ты оставила бы его там умирать?
Кассандра снова вздохнула.
— Нет.
Эрик прищурился, глядя в провал между облаками, откуда лился яркий серебряный свет — солнце вот- вот должно было прожечь там дыру в облаках. Сокол парил очень высоко в небе, оглядывая болотистые берега озера своими зоркими глазами, высматривая водоплавающую дичь.
— А вдруг он вспомнит прошлое до того, как женится? — спокойным голосом спросила Кассандра.
— Вряд ли. Буря так же жаждет обладания, как бутон, остров и озеро вместе взятые. Он сделает ее своей еще до конца недели.
Алые рукава хлопнули от порыва ветра, открыв крепко стиснутые руки Кассандры.
— И это не будет против ее воли, — продолжал Эрик. — В присутствии Дункана Эмбер горит, словно ее изнутри освещает огонь.
Какое-то время тишину нарушало лишь приглушенное шуршание болотных трав, расчесываемых ветром.
— Но вдруг он прежде вспомнит? — повторила Кассандра.
— Тогда он испробует свою силу против моей быстроты. И проиграет, как проиграл Саймону. С одной
