Арчер посмотрел на нее.
– Ханна не знает секрета выращивания радужных жемчужин. Какие доказательства вам представить?
Эйприл взглянула на Чана. Вид у него был усталый и раздраженный.
– Я же вам говорил. Я говорил своему отцу. С каждым разом я все больше убеждаюсь, что Ханна не знала секретов Лэна. Ни до его смерти, ни после. Он ей не доверял, да и она не смогла бы сохранить это в тайне, так как недостаточно умна или хитра.
Ханна не поняла, воспринимать ли ей это заявление как оскорбление или как комплимент. Возможно, было и то и другое.
Молчание тянулось, пока Эйприл раздумывала над планом дальнейших действий.
– О'кей, хитрец, – сказала она. –Предлагаю заключить сделку. Чан назначит цену, и вы оба продадите все, чем владеете в «Жемчужной бухте», человеку, которого я назову. Тогда и ты, и Ханна окончательно выйдете из игры.
– Ты сделаешь даже больше, – бесстрастно произнес Арчер. – Сделаешь так, что, если кто-то попытается преследовать Ханну, на него выйдет Дядя Сэм.
Хотя Эйприл это не понравилось, она вынуждена была согласиться.
– Ханна?
– Я продам все, кроме «Черной троицы».
– Итак, это реально, – энергично сказал Чан. – Я куплю. За любую цену.
– Я не продам «Черную троицу» хотя бы потому, что у меня ее нет.
– Нет?
– Лэн ее спрятал. Мы нашли некоторые радуги, а «Черную троицу» – нет.
– Он спрятал ее в «Жемчужной бухте»? – уточнил Чан.
– Если ее не забрал убийца, то она по-прежнему там. За исключением одной поездки в Роти вскоре после того, как мы приобрели «Жемчужную бухту», Лэн никогда не покидал дома.
Арчер про себя отметил, что ни Чан, ни Эйприл никак не прореагировали на сообщение о том, что Лэн был убит.
– Спрятанное сокровище, – произнесла миссис Джой. Она посмотрела на часы, мысленно составляя планы на остаток дня. Один из ее агентов будет послан в одну индонезийскую деревеньку на морском побережье. – Чудесно, «Черную троицу» вы можете оставить себе, если, конечно, найдете. Остальное является собственностью Дяди Сэма. Компьютер Лэна тоже.
Арчер кивнул.
– Вы получите его после того, как мы подпишем бумаги.
– Я представлю их вам через час, – сказала Эйприл.
– Слово дадите прямо сейчас, – потребовал Арчер.
– Ты давишь на меня, хитрец.
– Но ведь у меня это получается.
Она улыбнулась.
– Да уж. Я даю слово.
– Решено, – сказал Арчер, протягивая ей руку.
Эйприл заколебалась, затем крепко пожала ее.
– Не разочаруй меня. Мне бы не хотелось отрезать твой член и лишить тебя наслаждений.
Глава 27
Никто не постигнет умений, запутанных в клубок. Это и есть непостижимые навыки в глубинах любви, над которыми я работаю.
Леди Накатоми
Япония, XVIII век
Брум, Австралия
Ханне казалось, будто она отсутствовала в течение многих месяцев, хотя «Жемчужная бухта» не изменилась. Океан по-прежнему переливался беспокойной бирюзой, тревожимой ветром. Облака, громоздившиеся на небе, по-прежнему удерживали тропическую жару. Переодевшись в шорты и сандалии, они с Арчером смотрели на ее дом на берегу.
Ханна не чувствовала себя дома. Все работники уехали, только Коко осталась, чтобы упаковать кое-что из вещей в главном здании. Ханне хотелось поскорее покинуть «Жемчужную бухту». Каждый раз, когда она смотрела на прибрежную полосу, то видела там Лэна и его больные ноги, качающиеся на воде.
Содрогаясь, она отворачивалась от моря. Арчер разгадал ее мысли по сжатым губам и складке между бровями.
– Тебе следовало бы остаться в Сиэтле. Здесь для тебя нет ничего, кроме плохих воспоминаний.
Еще там был Кристиан Флинн, который убил Лэна. Арчер больше не говорил на эту тему, так как устал спорить с Ханной. У них осталось не так уж много времени, и он не хотел тратить его на споры и пререкания.
– Я буду с тобой, пока все не кончится, – сказала Ханна.
– Упрямица, – пробормотал Арчер.
– А ты нет?
– Я мягкий, как внутренность моллюска.
– Мягкий? – засмеялась Ханна. Ей хотелось дотронуться до него, но она изо всех сил прижимала руки к бокам. Стоило ей только попросить, и Арчер бы сделал… что угодно. Но она не просила, и он ничего не делал.
«К вашим услугам».
Ханна убеждала себя, что она стремилась именно к этому, что для нее нет будущего вместе с Арчером. Тем не менее когда она повторяла это себе, время резко обрывалось, и она оказывалась на углу в Рио без денег, без надежды, без всего, и, точно буря, на нее беспощадно надвигалась ночь. Воспоминание было таким сильным, что Ханна снова и снова чувствовала запах еды, которую готовили на костре, и слышала плавную португальскую речь проституток, предлагающих свои услуги клиентам. Уставившись на дикую австралийскую землю, она видела только картонные лачуги, стоящие на крутых берегах Рио.
Ханна опасалась, что сходит с ума. Дым городских костров мерцал и извивался, постепенно образуя струйку красной пыли, поднятой машиной Кристиана Флинна, мчащегося по дороге к «Жемчужной бухте».
Арчер также смотрел на приближающуюся машину Флинна.
– Эйприл сказала еще что-нибудь, когда ты отдал ей жемчужины и компьютер Лэна?
– Эйприл была слишком занята, обдумывая, как лучше прижать Красную триаду.
Вежливого разговора не получилось.
– Поэтому она помогла нам?
– Да, черт возьми, это не было благотворительностью. Именно поэтому она заняла китайскую сторону в торговле. Семья Чан этого не знает, но благодаря ей Эйприл попала внутрь триады. Любой, кто подойдет слишком близко к этой тигрице, будет съеден живьем.
Ханна улыбнулась, несмотря на пробирающую ее дрожь. В ее голове звучали выстрелы, она просыпалась и кричала, что Арчер не мог умереть, что она этого не выдержит, что она никогда не желала ему зла.
Но во сне именно она убила его и должна была выдержать это.
Поддавшись порыву, Ханна подошла к Арчеру, обняла его.
Боясь его, боясь за него, нуждаясь в нем… Только когда он был рядом, она чувствовала что-то похожее на надежду.
Арчер погладил ее по голове, всем своим существом желая забрать боль прошлого. Но не мог. Единственное, что он мог сделать, – призвать к ответственности убийцу Лэна и потом уйти, предоставив Ханне покой, который она заслужила дорогой ценой. Со временем она бы избавилась от ночных кошмаров о Лэне и о нем самом.
Со временем Арчер, может быть, даже забыл бы ее. Но он не верил в это. Он все эти годы любил ее. Теперь он это понял. Но боль от этого не становилась меньше.
