беспокоиться, что за вход придется платить (а вы помните, что в кармане у него не было ни пенни), как вдруг увидел перед собой высокий помост с занавесом. Это сооружение очень походило на открытый летний театр. На сцене стоял здоровенный человек с огромными черными усами. Время от времени из-за занавеса выходили разные люди в ярких цирковых костюмах, и великан представлял их публике, рассказывая о всевозможных чудесах, которые они могут творить. И кто бы ни появлялся на сцене: клоуны, акробаты или заклинатели змей — он всегда говорил, что они величайшие во всем мире артисты.
Это производило на публику громадное впечатление: каждый раз после очередного выхода артистов кто-нибудь из деревенских простаков начинал протискиваться к кассе у маленькой калитки, чтобы заплатить за билет и попасть в цирк за забором.
— Ну вот, мы и на месте, — прошептал Продавец Кошачьей Еды на ухо Доктору. — Ну как, разве я не говорил вам, что это потрясающий цирк? Поглядите-ка, народ просто валом валит?
— А кто этот великан — директор? — спросил Доктор.
— Дга, он самый. Александр Блоссом. С ним-то вам и надо поговорить.
Доктор начал потихоньку протискиваться поближе к сцене. Наконец он добрался до нее и стал знаками показывать директору, что хочет ему кое-что сказать.
Но Блоссом был так занят, выкрикивая имена артистов и расписывая чудеса, которые можно увидеть в его цирке, что не замечал маленького толстого человечка, отчаянно жестикулирующего посреди огромной толпы.
— Полезайте на сцену, — закричал Доктору Мэтью. — Там и поговорите.
Доктор послушался и полез на помост. Когда он туда взобрался, то вдруг с ужасом обнаружил, что стоит на сцене, а на него направлены сотни любопытных взглядов. От смущения он не знал, куда деваться. Но отступать было поздно и, собрав всю свою храбрость, он тронул за рукав орущего директора и вежливо произнес:
— Простите…
Мистер Блоссом тут же перестал кричать о «величайшем представлении на земле» и взглянул вниз на маленького толстячка, который так внезапно очутился рядом с ним.
— Э… э… — от смущения Доктор никак не мог решить, с чего же ему начать. Стало ужасно тихо. Потом в толпе начали хихикать.
Блоссом же, как все конферансье, никогда не терялся и редко упускал возможность кого-нибудь высмеять. И пока Дулитл мучительно соображал, что же ему все-таки сказать, директор снова повернулся к публике и, показывая на Доктора, закричал:
— А это, леди и джентльмены, — настоящий Шалтай-Болтай! Это он доставил королевской рати столько хлопот. Платите денежки и заходите. Вы получите огромное удовольствие, когда он свалится со стены прямо на ваших глазах.
Толпа покатилась со смеху, а бедному Доктору стало совсем плохо, он готов был провалиться сквозь землю.
— Да поговорите же вы с ним, поговорите, — кричал ему снизу Продавец Кошачьей Еды.
Когда смех немного стих, Доктор решил попытать счастья еще раз. Но только он раскрыл рот, как из толпы раздался душераздирающий вопль:
— Джон!
Пытаясь понять, кто же зовет его по имени, Доктор обернулся и начал вглядываться в толпу. Наконец он увидел того, кого искал. Это была женщина, яростно размахивающая зеленым зонтиком.
— Кто это? — удивился Мэтью.
— Господи помилуй, — простонал Доктор и, сгорая со стыда, начал спускаться со сцены. — Мэтью, мы пропали. Это — Сара!
ГЛАВА 3
ДЕЛО СДЕЛАНО
— Ну здравствуй, здравствуй, Сара — смущенно забормотал Джон Дулитл, когда наконец добрался до обладательницы зеленого зонтика. — Как ты, однако, поправилась и похорошела!
— Ничего подобного, Джон, — свирепо отрезала Сара. — Не будешь ли ты так любезен, милый братец, сказать мне, что все это значит? С какой стати ты кривляешься на сцене, как клоун? Мало того, что ты бросил врачебную практику ради каких-то мышей, лягушек и прочей гадости, теперь ты еще и паясничаешь. Неужели у тебя нет ни капли гордости? Ведь ты был лучшим врачом во всей западной Англии! Говори сейчас же, что ты делал на этой ужасной сцене!
— Ничего особенного. Я просто пытался устроиться в цирк на работу.
Сара охнула и схватилась за голову. Доктору показалось, что она вот-вот упадет в обморок.
Но тут к ним подошел высокий тощий джентльмен в одежде пастора, который все это время стоял неподалеку.
— Что случилось, дорогая? — спросил он и взял Сару под руку.
— Ланселот, — слабо проговорила она. — Познакомься: это мой брат Джон Дулитл. Джон — это преподобный Ланселот Дингл, приходской священник в Гримблдоне, мой муж. Но, Джон! Ты, наверное, шутишь? Работать в цирке — это так неприлично! А это еще кто с тобой? — добавила она, увидев приближающегося к ним Мэтью Магга.
— Это Мэтью Магг, — ответил Доктор. — Ты же его знаешь.
— Фу! Этот крысолов, — Сара поморщилась и даже закрыла глаза от отвращения.
— Вовсе нет. Он занимается торговлей мясом, — возразил Доктор. — Познакомьтесь: это преподобный Ланселот Дингл, а это мистер Магг. — И Доктор представил пастору своего оборванного и лоснящегося от грязи друга так, как будто тот был королем. — Мистер Магг — один из моих самых постоянных пациентов, — добавил он.
— Послушай, Джон, — смягчилась наконец-то Сара. — Если ты все-таки устроишься в цирк, обещай мне, что будешь выступать под каким-нибудь псевдонимом. Мне даже подумать страшно, что будет с нашей репутацией, если все узнают, что шурин пастора — обыкновенный циркач!
Доктор на минуту задумался, а потом сказал, улыбнувшись:
— Хорошо, Сара. Я придумаю себе другое имя. Но вдруг меня все-таки кто-нибудь узнает? Ты ведь не будешь на меня из-за этого сердиться, правда?
Распростившись с Сарой, Доктор и Мэтью снова отправились на поиски директора. Они нашли его у входа в цирк, подсчитывающего выручку. Публика уже разошлась, и теперь можно было спокойно поговорить. Джон Дулитл описал Блоссому Тяни-Толкая и сказал, что хотел бы выступать с ним в цирке. Директор сразу же захотел посмотреть на столь необычное животное и предложил Доктору привезти его в Гримблдон. Однако Доктор сказал, что будет лучше, если директор сам приедет к ним в Падлби. На том и порешили. Друзья объяснили Блоссому, как добраться до их городка, и очень довольные, что все получилось так, как они задумали, отправились домой.
Они плелись по дороге и жевали сэндвичи с сардинами, когда Мэтью вдруг спросил:
— Доктор, если Блоссом возьмет вас к себе в цирк, вы прихватите меня с собой? Я буду кормить животных, чистить клетки — в общем, делать все, что нужно. Вот увидите, я вам здорово пригожусь.
— Конечно, Мэтью, — ответил Доктор. — Но как же твоя собственная работа?
— Ах, эта… — махнул рукой Мэтью, злобно вгрызаясь в сэндвич. — Разве там много заработаешь? К тому же мне до смерти надоело раздавать мясо раскормленным пуделям и кискам. Во всем этом нету… как же это называется, — задумавшись, он протянул руку с сэндвичем к небу, — нету… ни капли риска. А я по натуре парень рисковый, обожаю приключения. Всегда только их и искал. Даже когда в люльке еще лежал.
