В Индии оказывается снова жарко, но, к счастью, не так, как в Бразилии. Летчик говорит им «пока» и убегает в кино. А они остаются с траком и рыбой совсем одни посреди большой незнакомой страны.
Что будем делать? спрашивает Курт.
Никто не знает.
А что в Индии обычно делают? спрашивает Лена.
Газировку, я думаю, пьют, предполагает Шипучка Курт.
Анна-Лиза только головой качает и говорит — ну ты со своей газировкой!
Они колесят по огромной стране и видят много необычного. Храмы, буйволов, людей с красным пятнышком на лбу. Лена говорит, что это самая красивая страна из всех, что она повидала.
Но в какой-то день у трака спускает колесо. Курт залюбовался голубым небом и не заметил ежа, лежавшего на дороге.
Стой, закричала Анна-Лиза.
Курт ударил по тормозам, да поздно, длиннющая игла уже пропорола шину. Хотя сам еж отделался лишь испугом и тут же шарахнулся за куст метрах в ста от дороги и спрятался там.
Вот так всегда бывает, когда ты ворон считаешь, как ротозей набитый, ворчит, насупившись, Анна- Лиза.
Курт уходит поискать помощь, а остальные усаживаются у трака с «монополькой».
Через некоторое время Курт приводит механика по имени Хан. Он проворно заделывает шину, распевая индийскую песню о двух влюбленных, которые не могут пожениться, потому что он беден, а она богата.
Когда работа сделана, Анна-Лиза говорит, что если Хан хочет, он может прийти поужинать с ними норвежской рыбой и даже захватить с собой товарищей.
Хана не надо упрашивать дважды.
Вот только закадычных дружков у Хана оказывается чуть больше, чем рассчитывала Анна-Лиза. Он появляется в сопровождении всех, с кем хоть как-то знаком, а это сотни четыре человек от старых до малых.
Ну у тебя и друзей, однако, говорит Курт.
Еще бы, отвечает Хан, я парень хоть куда, со мной все дружбы ищут.
Делать нечего, Курт отрезает огромаднейший кусок рыбы, размером в пять Бадов примерно. Зато еды хватает на всех, а вкус рыбы все это время продолжал и продолжает улучшаться.
За ужином Хан не сводит с Лены глаз. А после застолья подходит к Анне-Лизе и Курту и говорит, что с радостью берет Лену в жены.
Едва он делает свое предложение, как его друзья начинают бить в барабаны, раскатывать пироги и готовиться к свадьбе.
Подождите минутку, говорит Курт. У нас замуж никто не собирается, моя дочь во всяком случае. И Курт подробно объясняет всем, что Лене только одиннадцать, что она должна еще довольно много лет ходить в школу, а если потом когда-нибудь ей придет затея выйти замуж, то она сама выберет себе мужа.
Ты не понял, говорит Хан. Я дам тебе за нее тридцать буйволов.
Сколько-сколько? переспрашивает Курт.
Нам не надо буйволов, вмешивается Анна-Лиза. И если ты доел рыбу, мне кажется, тебе самое время убираться домой.
И тут Хан теряет голову. Он вскакивает, бьет тарелку оземь и начинает ругаться по-индийски, как сумасшедший сапожник. Словно по команде, все четыре сотни его приятелей тоже впадают в бешенство и сатанеют.
Курт с Анной-Лизой хватают детей в охапку, запихивают в трак и на всех парах несутся прочь. А по пятам за ними бежит разъяренная толпа во главе с Ханом и швыряет им вслед все, что под руку подворачивается. В трак летят ежи, камни, тарелки, яйца и буйволы, но Курт едет так быстро, что в трак ничего не попадает. Они едут не останавливаясь, пока не наступает ночь, и еще всю ночь, и еще следующий день, и поджилки у них трясутся от страха. Но больше всех напугана Лена, которая едва не угодила Хану в жены. А сначала он показался парнем что надо, говорит Анна-Лиза.
Дурак он, вот и все, говорит Лена.
Золотые слова, соглашается Курт. И к слову рассказывает детям, что если кто-нибудь сам себя называет душкой, умницей и мировым парнем, то не обязательно, что так оно и есть, более того, сплошь и рядом те, кто так бахвалится, оказываются менее умными и приятными, чем те, кто так себя не выставляет.
Ты меня поняла, Лена? спрашивает Курт.
И Лена отвечает, что да, она все поняла.
Только Бад опять ничего не понял, потому что он все-таки сказочно мал.
Но что-то от этих странствий все уже подустали, и Курт раздумывает, не пора ли поворачивать к дому. У Бада вон ностальгия началась.
Я хочу домой, заявляет он.
Но Тоже Курт говорит, чтоб они его не слушали, потому что он от горшка два вершка. А пока человек такой маленький, он никаких решений принимать не должен, утверждает тот Курт, что поменьше. В этом-то вся прелесть детства и есть, считает мелкий Курт, что тебе не надо принимать никаких решений.
