хочется меньше всего.
Так-так, говорит Курт. Ну что, пожалуй, мы закончили.
А разве мы ничего не забыли? спрашивает Бад.
Ничего, отвечает Курт.
Точно? говорит Бад.
Точно на миллион процентов, отвечает Курт.
То есть мы не забыли, например, довольно большой контейнер, в котором кое-кто живет? спрашивает Бад.
Не забыли, говорит Курт. Я и сам о нем подумал, а стал смотреть — нет контейнера.
Хотя он вон стоит, ты его не видишь? уточняет Бад.
Верно, говорит Курт.
А ничего, что я его вижу? спрашивает Бад.
Ты здесь не работаешь, поэтому это не считается, говорит Курт.
А как быть с Гуннаром? говорит Бад. Ты думаешь, он тоже его не увидит?
Это его проблема, отвечает Курт.
Круто, говорит Бад. Пап, ну ты крут. Это я ценю.
При чем здесь крут, заявляет Курт. Того, чего человек не видит, он увидеть никак не может. Вот и вся недолга. Но теперь нам пора сматывать удочки. Поживем в отеле, что ли. Все равно здесь нам долго не промыкаться.
Курт плетется к конторе Гуннара и тихо скребется, так тихо, как только может человек поскрестись в дверь. Кладет листок с описью всего, что в контейнерах, и бочком-бочком в сторону желтого трака.
Бад, уносим ноги, шепчет он. Ходу, ходу!
Они запрыгивают в трак и трогаются. Но тут Гуннар выходит из своей конторы и натыкается на листок с описью.
Минутку, господа, кричит он. Дайте проверю, все ли в порядке. Так, там… гм… деревянные башмаки. Здесь… рыба. Тут… мячики прыгучие… Так… все сходится. Гуннар бормочет себе под нос, просматривая список. И Курту
Где? спрашивает Курт.
Здесь, говорит Гуннар, подходя к контейнеру и упирая в него палец.
Вот здесь вот — что? В твоем списке этого контейнера нет. Ты умудрился не приметить самый большой контейнер. Проруха вышла, а?
Что-то я не возьму в толк — о чем ты? говорит Курт.
Ты пропустил один контейнер, так? говорит Гуннар.
Не так, мотает головой Курт.
Именно что так, говорит Гуннар.
Ничего я не пропустил, говорит Курт.
А это, по-твоему, что? спрашивает Гуннар, проводя пальцем по стенке контейнера.
Ничего, говорит Курт.
Стоя на этом самом месте ты заявляешь мне, что контейнера нет? продолжает Гуннар.
Заявляю, говорит Курт.
То есть ты его не видишь?
Не вижу, отвечает Курт и принимается шарить руками по воздуху как слепой. Хотя на ощупь я чувствую, что здесь какой-то предмет есть, но глаза мои его не видят, а описать то, чего я не вижу, я ведь никак не могу, правда же?
Бад, ты контейнер видишь? спрашивает Гуннар.
Отчетливо вижу, говорит Бад.
А ты, Коре?
Так же ясно, как паштет на бутерброде, отвечает Коре.
Курт? говорит Гуннар.
Я не вижу ничего, говорит Курт. Знаешь, у меня что-то в животе урчит, я думаю, нам
с Бадом пора домой. Проверим, не стало ли у нее лучше с головой. А потом можно выжать, например, свежего сока и картошку вариться поставить, да, Бад?
Открывай контейнер! строго говорит Гун-нар.
Как? Я же его не вижу.
Открывай! звереет Гуннар.
Чего ради? отвечает Курт. На что нам сдался контейнер, которого никто не видит?
Его видят трое из четырех, здесь стоящих, говорит Гуннар.
Предположим, говорит Курт. Так ли нам нужен контейнер, который видят только трое из четырех?
Еще мгновение, и Гуннар взорвется, его трясет, как ракету за секунду до старта. Курту приходится признать, что спектакль пора потихоньку заканчивать.
Ладно, ладно, говорит он. Открываем. Прекрасная затея. А сам обходит контейнер кругом, будто бы двигаясь ощупью по стеночке, ничего перед собой не видя. Нащупав дверь, он долго старательно делает вид, что отпирает ее.
Ойойой, вздыхает он. Похоже, тут какой-то хитрый замок с секретом. Какая жалость! Придется нам оставить эту затею до поры, да?
ОТ-КРЫЫЫ-ВААААЙ! ревет Гуннар.
Курт распахивает дверь и отступает на несколько шагов. С него сходит по семь потов в секунду. И не без причины, ибо из контейнера на волю длинной вереницей выходят все его обитатели, а очутившись на причале, каждый из них первым делом горячо жмет Курту руку и от всего сердца благодарит за все, что Курт и его семья сделали для них.
Привет, Курт, говорят они. Рады снова увидеться. Надеемся, когда-нибудь и мы сможем отплатить тебе за помощь и поддержку той же монетой.
Гуннар таращится на Курта и только воздух ртом ловит.
Главное тебе сейчас не принимать скоропалительных необдуманных решений, говорит Курт. Я все объясню.
Гуннар хватается за сердце и начинает оседать на пол.
Курт подхватывает его.
Я пригрел на груди змею, всхлипывает Гуннар.
Если хочешь знать правду, я собирался все тебе рассказать, говорит Курт.
Мой лучший водитель, коллега, с которым я проработал двадцать лет, и так вот нож в спину, гундит Гуннар. Ноги больше не держат его. Курт на себе волочит его в контору.
Но им так хочется жить в Норвегии, объясняет Курт, и кто-то должен же им помочь, и моя Анна-Лиза встряла в это дело, и понеслось, ну, ты ее знаешь, и хотя они, конечно, довольно странные и не как мы, но в целом нормальные ребята. У них и культура, слышал я, потрясающе интересная. Даже не сомневайся, я безусловно планировал все тебе рассказать.
Ты уволен, стонет Гуннар.
Но я собирался все рассказать тебе сегодня, говорит Курт. Так между двенадцатью и поло виной первого примерно. Как ты можешь меня уволить, если я работаю здесь столько, сколько себя помню.
Ты уволен, говорит Гуннар писклявым голосом.
Фу, как стыдно! говорит Курт. Какое самодурство! Этого Гуннар вынести уже не может. Он и без того, считай, обанкротился, а тут еще… Он снова хватается за сердце и падает как подкошенный. Коре уносит его в контору, а раздавленный горем Курт остается на улице вместе с Бадом, Фатимой и остальными из контейнера. Они не поняли, что произошло, но чувствуют, что дело серьезно.
Курт потерял работу и безутешен. Всегда, сколько себя помнит, он был водителем трака, и ничего другого он в жизни не умеет. Курт в полном одиночестве заперся в контейнере на самом краю причала. Сил разговаривать ни с кем у него нет. Бад, Фатима и остальные укрылись в другом контейнере. Все молчат.
