– Ну вот... Мы пришли, стали танцевать, а он говорит, что я не умею... и ему стыдно, что у меня так плохо получается... Он бросил меня прямо посреди зала-а-а... – успокоившаяся было Настя опять залилась горючими слезами.
– И ты решила его проучить? – догадалась Яна.
– Нет! – выкрикнула Настя. – Я же говорю, что люблю его! Как же я могла бы?!
– Так что же?
– Ну... я решила... это сделать... чтобы лучше танцевать...
– Уроки танцев, что ли, брать?
– Нет... я «спиды» купила... как раз тысяча и ушла...
– Да ты что! – Яна в ужасе даже привстала с кресла. – Неужели глотала?
– Не-е-ет... не успела... Прямо там же, на дискотеке, кто-то из сумки вытащил, а я и не заметила. У меня еще и кошелек вытащили, и ключи...
– Фу-у-у! – перевела дух Яна. – Хорошо, что вытащили!
– Да-а-а... Тебе хорошо говорить, а у меня теперь ни денег, ни ключей, ни кольца, ни «спидов», ни Коли... Папа все время ремнем пугает, а Витька вообще грозится прибить! – Настя вдруг замерла на полувсхлипе, потому что вспомнила слова Самохиной. – Ты, Таня, говорила, что вы знаете, где кольцо! Так где оно?
– В общем, так! – ответила за Самохину Кузнецова. – Кольцо у нас. Таня его выкупила у Назаровой, но тебе не отдаст, пока ты ей деньги не вернешь. Ей за квартиру платить надо, а не кольца твои покупать!
– Где ж я вам возьму деньги? Говорю же, мне папа больше не дает, потому что ему кажется, что я их неправильно трачу.
– И он абсолютно прав. Но деньги Тане нужны сегодня же!
– Тогда я не знаю, что делать, – сникла Настя.
– А ты у матери попроси! Скажи, что кольцо нашлось и за него надо заплатить всего тысячу. Это же сущие пустяки по сравнению с тем, сколько оно на самом деле стоит. Кстати, пусть заодно из милиции заявление заберет, которое она на твоего любименького Коленьку накатала.
– Вы мою маму не знаете! Она меня убьет еще вперед Витьки!
Из коридора послышался поворот ключа в замке.
– Ой, – пролепетала Настя, – это, наверное, мама...
Она подолом длинной футболки принялась вытирать мокрое лицо. Настя уже соорудила на лице подобие приветливой улыбки, когда дверь отворилась, и в дверном проеме появился... Витя.
– Витька! – Настя перевела дух. – А я думала, пришла мама...
Яна напряглась, как струна. Шереметьев увидел ее, и лицо его потемнело.
– А... эти что тут делают? – хмуро спросил он сестру, небрежно кивнув в сторону Яны с Таней.
– А они, Витенька, кольцо принесли, – сладким голосом проворковала Настя, – и за него надо всего лишь тысячу заплатить... Только одну! У тебя, случайно, нет одной тысячи?
– Как принесли? Почему заплатить? – Он непонимающе переводил глаза с Насти на Яну, а с Яны на Таню. – Что тут вообще происходит?
– Ты бы за сестрой получше смотрел, Витя, – сказала Яна, – а то она такие вещи вытворяет, что страшно за нее!
– Что ты еще наделала? – Шереметьев схватил Настю за шиворот.
– Пусти-и-и-и! – завопила она. – Девочки, скажите ему, что я ни в чем не винова-а-ата-а-а!
Витя отпустил Настю и показал ей на дверь.
– А ну пошла вон! Дай-ка я без тебя с ними поговорю!
Настя послушно и даже с радостью убралась в другую комнату.
– Ну, Таня, рассказывай! – потребовал Витя, старательно не глядя на Яну.
Таня, рассказав ему всю историю, закончила вопросом:
– Только я совершенно не знаю, что такое эти... «спиды»... Неужели что-то связанное с ВИЧ-инфекцией, раз Яна так испугалась?
– Нет, – покачал головой Витя, – но хорошего тоже мало. Это таблетки такие, наркотики. Их перед дискотеками употребляют, чтобы, как сейчас говорят, «колбасило» лучше.
– Почему же «спиды»?
– От английского «speed», что значит скорость...
– Ты подумай, на что Настька из-за нашего Брыкуна пошла!
– Это любовь, – проронила Яна.
Витя вскинул на нее абсолютно больные глаза и процедил:
– До чего ж он везунчик, ваш Брыкун!
– А как быть с деньгами за кольцо? – спросила Яна, решив никак не реагировать на его ядовитое замечание.
– Сейчас принесу.
Витя вышел из комнаты. Девочки услышали шлепок, который он, видимо, отвесил Насте, потом ее громкий плач.
– Сейчас или никогда! – сказала вдруг Таня.
– Что ты имеешь в виду? – почему-то испугалась Яна.
– Сейчас я уйду, а у тебя будет возможность все ему еще раз объяснить.
– Ты же сама говорила, что он ничего не хочет слушать.
– Я думаю, что на своей территории ему труднее будет не слушать.
– Почему?
– Потому что на улице или в школе ему есть, куда от тебя уйти, а тут – некуда.
– Нет, Таня, я не смогу...
– Сможешь! – ответила Самохина как раз в тот момент, когда в комнату зашел Шереметьев с тысячерублевой купюрой в руке.
– Вот, возьми, – он протянул деньги Тане. – Большое спасибо.
– Я как раз говорила Яне, что она должна все тебе объяснить, – решительно проговорила Самохина. – Я ухожу, а ты, Витя, уж пожалуйста, выслушай ее! – И довольная собой Таня торжественно выплыла из комнаты.
Несмотря на то что подруга все так ловко обставила, говорить Яна совершенно не могла. Ноги ее стали ватными, язык шершавым и таким неповоротливым, что она с трудом проговорила: «Я тоже пойду» – и направилась к дверям.
– Таня, кажется, сказала, что ты хочешь мне что-то объяснить, – незнакомым голосом остановил ее Витя.
– Я? – Кузнецова почему-то удивилась так, как будто не слышала, что на этот счет говорила Самохина. – Объяснять я ничего не хочу... Я могу только сказать...
– Что? – Голос Шереметьева так дрогнул, что Яна решилась.
– Только то же самое, что уже говорила: я тебя люблю... – сказала она и закрыла лицо руками.
– А как же Колька?
– Я тебя люблю, – опять повторила Яна.
– Но ведь ты же...
– Я тебя люблю... я тебя люблю... я тебя люблю...– твердила и твердила Яна, не желая ничего больше объяснять. Потом она отняла от лица руки, посмотрела ему в глаза и спросила: – А ты? Неужели разлюбил?
– Не смог... – покачал головой он.
– Вам-то хорошо! – прервала их на самом интересном месте появившаяся в дверях Настя. – А мне что делать?
– Брысь отсюда! – прикрикнул на нее Витя.
– Никуда я не пойду, потому что, во-первых, это моя комната... – заявила Настя и уселась в кресло.
– А что во-вторых? – спросила Яна.
– Во-вторых, надо решить, что сказать родителям. А в-третьих, ты, Витька, теперь вполне можешь меня понять и перестать обзываться отродьем!
