– Да? – Зоя внимательно на меня посмотрела, и ее взгляд означал конец нашей с ней дружбы. – Если так, то это может означать только одно.
– Что?
– Что ты сама в него влюблена, вот что!
Я не смогла возразить. Просто отошла от нее, взобралась на большой валун и стала смотреть на залив. Он по-прежнему был серый и недобрый. Волны накатывались на берег с угрожающим шорохом и оставляли на песке какие-то разбухшие палочки. Я спрыгнула с валуна и взяла одну в руки. Она казались невесомой и разломилась в руке, как подмоченное печенье-соломка. Парни из этих палочек вперемежку с сосновыми шишками начали выкладывать на песке женское имя. Разумеется, не мое. Маргарита…
Порадовало только то, что Игорь в этом не участвовал. Он расспрашивал воспитателей о кораблях, которые стояли далеко-далеко на заливе и казались с берега черными силуэтами, как мишени в тире. Я обернулась к берегу. Молодая сосенка, сильно скривившись, одна стояла на береговом уступе, как я на валуне. Неужели и меня так скрючит неразделенная любовь? Мне и в самом деле хочется согнуться и сжаться в комок, чтобы не так сильно болело в груди.
Вечером нас опять развлекали. На этот раз вариантом игры «Кто хочет стать миллионером?», только зарабатывались не деньги, а конфеты. Я не хотела играть. Я не могла даже слушать вопросы, хотя они, наверное, были смешными, потому что все смеялись. Я смотрела на Риту – на которую, как мне казалось, смотрел Игорь. И еще передо мной постоянно мелькала Зоя. Я не могла понять, кого она сильнее возненавидела: Риту – за то, что ей все парни уделяют так много внимания, или меня – за то, что я отказалась передавать ее записку. С момента прогулки у залива она со мной практически не разговаривала. Только сугубо по делу. Например, на обеде: «Передай, пожалуйста, хлеб». Разумеется, я передала. И тоже без слов.
После «Миллионера» опять была дискотека. В лагере каждый день заканчивается дискотекой. Все этому безумно рады, потому что уже образовалось несколько постоянных пар, и зал, когда гасили яркий свет, казалось, был пропитан влюбленностью. Игорь с Ритой были еще не очень постоянной парой, что меня радовало. Конечно, чаще всего он танцевал с ней, но и других тоже приглашал. Сегодня на первый танец он пригласил ни с того ни с сего меня.
– Почему ты такая скучная, Катя? – спросил он. – Тебе не нравится в лагере?
– Нравится, – ответила я.
Не могла же я ему сказать, что для меня тут все так же, как в школе. Такие же записки, которые я не хочу передавать, и вообще… Я опять ощущала нависшее над головой цунами и никак не могла понять причину своего беспокойства. Почему опять отступило море? Мамаши Игоря рядом нет. Моих родителей, которые сразу заметили бы, что моя голова ничуть не проветрилась, – тоже. Я не пишу никаких писем. Я вообще не делаю ничего плохого. Я только отказалась передавать записку. Не от этого же мне так не по себе. Нет! Все это ерунда! Я в хорошем лагере! На классной дискотеке! Мне весело! Со мной ничего не должно случиться!
Игорь стал говорить, что ему тоже очень нравится в лагере. Он рад, что поехал. Воспитатели прикольные, не нудные, не читают нотаций через каждые пять минут, к ребятам относятся, как к равным себе. И поэтому он ощущает себя в лагере на редкость свободным и даже почти взрослым.
Я пролепетала что-то подобное, и он, мне кажется, даже не заметил, как была напряжена моя спина, на которой лежали его руки, как горела та моя щека, которой он почти касался своей, когда говорил мне все это на ухо. Потом он танцевал с другими девчонками: и с Зоей, и с Ритой, и вообще со всякими-разными. И даже со мной еще раз.
– Между прочим, сегодня для всех объявляется ночь… – Игорь замолчал, а потом так неожиданно шепнул мне в самое ухо, что я вздрогнула: – Узнаваний… Никто не спит! Место сбора – наша с ребятами комната на первом этаже под лестницей. Время – ноль часов ноль минут. Вернее – полное отсутствие всякого времени вообще. Приходи.
– И кто там будет? Все же не поместятся!
– Ну… это я так просто сказал, что для всех. На самом деле мы приглашаем только особо посвященных. Ты из их числа. Придешь?
– И что там будет? Что это значит – ночь узнаваний?
– Объяснения будут даны только на месте! Форма одежды – самая фантастическая, и желательно маска.
– А где же я ее возьму? – сразу растерялась я.
– Кать, ну ты как маленькая! Это ж все условности! Из бумаги вырежи. Или хотя бы из газеты, тоже клево получится. Оригинально. А можешь просто лицо чем-нибудь прикрыть. Да, еще – говорить надо обязательно шепотом.
– Зачем?
– Чтобы по голосу не узнали. Так придешь?
– Ну… не знаю… Ты уверен, что остальные захотят меня видеть?
– Какое нам с тобой дело до остальных? Я тебя приглашаю, и все!
После его слов «нам с тобой» мне ничего не оставалось делать, как только согласиться. Игорь вроде бы обрадовался тому, что я обещала прийти, и сказал:
– Только не забудь при входе произнести пароль.
– Какой?
– Мы для смеха взяли из Киплинга: «Ты и я одной крови!»
– Дурачки… – рассмеялась я. – Тоже мне, нашлись Маугли!
– Между прочим, ничего смешного нет. Поскольку сегодняшняя ночь названа ночью узнаваний, то пароль вполне подходящий. Да и вообще, кто знает, что может произойти ночью в незнакомом месте! Может, какие-нибудь привидения явятся! – рассмеялся и Игорь и, придуриваясь, завыл мне в ухо: – У-у-у- о-о-у-у! Ну как? Кровь еще не стынет в жилах?!
– Уже вся застыла! Сплошное желе! – подхватила я в его же духе.
– А ты не бойся, Катерина! Привидения же пароля не знают, – продолжал дурачиться Игорь, – а потому ни за что не смогут к нам проникнуть.
Потом было еще много танцев, но я забилась в угол, чтобы меня никто не трогал, и размышляла над приглашением Игоря. Что еще за ночь узнаваний? Стоит ли мне идти в комнату мальчишек под лестницей? Мне почему-то опять стало тревожно, и сердце заухало, как сова: у-у-ух, у-у-ух! Кого мне слушать: Игоря или свое сердце?
Я все еще думала об этом, когда танцы наконец закончилась. Мы хотели расходиться, но воспитатели, ведущие дискотеку, нас задержали. Оказалось, что весь вечер они следили за танцующими парами и выбрали самую красивую – короля и королеву сегодняшнего вечера. Этой парой, разумеется, оказались Игорь с Ритой. Им водрузили на головы нарядные картонные короны и вручили по шоколадной медальке на красных ленточках. Все кричали им «ура!», а Зоя… не кричала. Она с трудом сдерживала слезы. Я это видела и сочувствовала ей, потому что сама была примерно в таком же состоянии.
Все это я пишу, скорчившись в кабинке туалета. Сейчас уже половина двенадцатого ночи. Скоро роковое время – ноль часов ноль минут. Рита с Зоей вроде бы спят или делают вид, что спят. Про Зою не уверена, а Рита наверняка в числе приглашенных или, как сказал Игорь, – посвященных. Что-то я не видела, чтобы кто-то из девчонок делал какие-нибудь костюмы или маски. Странно все это, непонятно. В общем, сейчас поставлю точку, лягу в постель и буду ждать ноля часов и ноля минут – полного отсутствия времени. Посмотрим, кто из девчонок моей комнаты встанет с кровати, оденется и уйдет.
Тот же вечер, вернее, ночь
00 часов 15 минут
Не могу не написать о том, что только что произошло. Я лежала под одеялом и смотрела на часы. Хорошо, что они у меня с подсветкой. Отец подарил. Ему спасибо.
В 00.03 заскрипела кровать Риты. Я сделала между одеялом и подушкой щелку и стала наблюдать за ней. Она спустила с кровати ноги, и я увидела, что они в джинсах. Значит, она лежала одетой. Я сделала щелку пошире и увидела, что она еще и в толстом красном свитере грубой вязки с огромным воротником. Я у нее такого свитера раньше не видела. Наверное, она взяла его с собой на случай очень холодной погоды.
