скоро на нее выйдем. Пошли! — И Петр, улыбаясь, протянул ей руку.
Разве могла Саша не согласиться?
Скоро кусты и впрямь расступились, и молодые люди вышли на асфальтированную дорогу. По ней они довольно быстро дошли до ярко освещенной площадки, окруженной деревьями, где были припаркованы несколько автомобилей.
— Видишь, сколько народу отдыхает внизу! — сказал Петр, показывая на машины.
— Что значит — внизу? — не поняла Саша.
— Так ведь девяносто девять ступенек как раз и ведут вниз, к озеру. Спускаться просто по склону холма — не очень приятное занятие. Во‑первых, склон очень крутой, а во‑вторых, весь зарос деревьями. Корни торчат и извиваются, как змеи. Сейчас, в темноте, вообще шею сломать можно.
Петр опять потянул Сашу за руку по одной из тропинок, которые сквозь деревья действительно вели к крутому спуску вниз. Через несколько минут они остановились, практически, на обрыве. Саша восхищенно ахнула. Внизу, как в чаше, лежало озеро. В его спокойной темной глади отражались и огромная лимонно‑желтая луна, чуть ущербная с одного бока, и многочисленные звезды. По склонам холмов, окружающих озеро, как и предполагал Петр, горели несколько костров, возле которых Саша разглядела людей и палатки. Отчетливо слышался смех и даже звуки гитары. Еще раз посмотрев вниз, девочка поняла, что по склону и впрямь очень опасно спускаться. Конечно, в темноте змеевидных корней не видно, но крутизна пугала однозначно. По такой горочке начнешь спускаться и тебя понесет кубарем без остановки прямо в воду.
Саша перевела взгляд левее и вдруг увидела ступеньки. Они были очень крутыми, одновременно и разрушены временем и отполированы многочисленными ногами до скользкого блеска. Пожалуй, спускаться по ним тоже опасно. Оступишься — и все. Костей не соберешь. Видимо, Сашины переживания отразились на ее лице, потому что Петр сказал:
— Да, по ступенькам тоже надо спускаться осторожно. Но мы уже тысячу раз спускались и поднимались. Главное, смотреть под ноги и не отвлекаться! Рискнем?
Саше рисковать не хотелось, но показать себя трусихой ей не хотелось еще больше. К тому же озеро странно манило. Над его водой полупрозрачной дымкой висел легкий туман. Казалось, озеро дышит. А вдруг в нем живут русалки? Пока они с Петром спускаются вниз, эти жительницы воды, возможно, как раз всплывут на поверхность. Вот бы полюбоваться их зеленоватой кожей и рыбьими хвостами в перламутровой чешуе! Впрочем, все сказки! И чего ей в голову лезут то саламандры, то русалки?
— Спустимся, — твердо сказала Саша и подошла к ступенькам.
— Подожди! Давай я пойду первым. Подстрахую, если что, — отозвался Петр и легко спустился на несколько ступенек вниз.
— Если что — мы с тобой вдвоем покатимся…
— Не покатимся! У меня весьма богатый опыт спусков. Ну… начали…
И они стали спускаться. Саша с величайшей осторожностью ставила ноги на выщербленные временем ступеньки и радовалась тому, что не надела босоножки на каблуках. Туфельки‑балетки на сплошной подошве немножко скользили, но позволяли ступать достаточно твердо.
Ступеньки казались бесконечными. Сначала Саша их считала, потом со счета сбилась и сосредоточилась только на спуске. Ей казалось, что в призрачном свете луны она исполняет чью‑то колдовскую волю. И если оступится и упадет, то увлечет за собой Петра, и этот почти прекрасный принц, превратившись в полете в страшенное чудище, нырнет прямо со ступенек в озеро. Она не могла этого допустить, а потому, прежде, чем поставить ногу, проверяла ступеньку на твердость (вдруг отвалится кусок!) и только тогда делала следующий шаг.
Когда Саша ступила наконец на утоптанную землю почти у самой кромки озера, ноги ее дрожали от напряжения.
— Хорош тренажерчик? — улыбаясь, спросил Петр.
— Да уж… Если спускаться и подниматься каждый день, ногами можно будет разбивать кирпичи не хуже японских ниндзя.
— Давай посидим на мостках, — предложил Петр и, вытащив ноги из кроссовок, снял носки, закатал до колен джинсы и опять первым ступил на деревянный настил, который находились в двух шагах от ступенек. Сев на мостки, молодой человек спустил ноги в воду и радостно сообщил: — Очень теплая! Иди сюда!
Саша проделала то же, что и Петр, и вскоре с наслаждением болтала ногами в действительно очень теплой воде.
— Петь, а почему здесь девяносто девять ступенек, а, например, не сто? — спросила она.
— Не знаю. Сто — уж очень круглая цифра, веселая какая‑то. А вот в том, что ступенек девяносто девять, есть что‑то магическое.
— А по ним, и впрямь, спускались и поднимались монахи? — спросила Саша. — В моей памяти что‑то все перепуталось…
— Я, конечно, ничего не могу сказать наверняка, но в наших краях существует такая легенда. Будто бы там, наверху, чуть левее автомобильной стоянки, находился женский монастырь. Кстати, там до сих пор останки кирпичной кладки… Так вот: одним из послушаний являлся именно подъем и спуск по девяноста девяти ступенькам девяносто девять раз. И вот…
— Петя, — перебила его Саша. — А послушания — это что?
— Ну… Во‑первых, послушанием называется любая обязанность монаха или монахини в монастыре: кто‑то хлеб печет, кто‑то за скотиной ухаживает, кто‑то вышивает… ну работа такая, чтобы выжить, прокормиться. А еще послушанием является испытание, которое назначается для искупления греха. Говорят, в этот монастырь ехали со всей России, чтобы очиститься от самых тяжких грехов. И вот перед постригом в монахини грешницы должны били подняться и спуститься по этим ступеням девяносто девять раз. А убийцы еще и на коленях. Тех, кто выдерживал это испытание, принимали в монастырь, а кто не мог — уезжал туда, откуда приехал.
Саша обернулась, чтобы еще раз посмотреть на тянущуюся вверх лестницу и с сомнением произнесла:
— Вряд ли по этим ступеням можно спуститься на коленях… Еще подняться — куда ни шло…
— Если хочешь очиститься от греха, еще и не такое сможешь, — уверенно ответил Петр. — Спускались, наверно, тоже спиной к озеру. Хотя… Это всего лишь легенда.
— И это все? Как‑то маловато для легенды…
— Конечно, не все. Говорят, однажды в монастырь приехала молодая женщина, которая хотела отравить злющего отца своего мужа, но отраву по недосмотру выпил ее любимый муж и, соответственно, скончался. И вот эта женщина спустилась и поднялась по лестнице на коленях девяносто восемь раз, а девяносто девятый не смогла, упала и покатилась прямо в воду. Поскольку была уже обессилена, выбраться не сумела или, может быть, не захотела. И с тех пор каждый год в последний день июня… именно тогда все и случилось… она выходит из озера и пытается снова одолеть на коленях девяносто девять ступенек девяносто девять раз. Говорят, если у нее получится, то она сразу поднимется на небо и исчезнет из наших краев. Но горе тому, кто помешает ей исполнять ее послушание…
Петр замолчал, смотря на гладь озера. Саше почему‑то сделалось жутко. Она шепотом спросила:
— И что же она такому человеку сделает?
Петр резко обернулся и, схватив девочку за плечи, крикнул:
— Утащит с собой в озеро!!!
Саша вздрогнула, зажмурилась и втянула голову в плечи.
— Молодец! — уже совершенно нормальным голосом сказал Петр. — Это наша фирменная пугалка. Обычно девчонки визжат дикими голосами. А ты ничего… выдержала достойно…
Саша освободила плечи и неприязненно произнесла:
— Глупо пугаете! Как детишки в оздоровительном лагере!
Она вытащила ноги из воды и босиком пошла к лестнице.
— Э‑э! Саш! Подожди! — крикнул Петр и тоже поднялся. — Погоди! Ну, глупо пошутил! Согласен!
