Людиной детской книжки русских народных сказок.
– О том, что если ты вдруг захочешь взаимности от девочки, которая тебе понравится, то… Тоже, знаешь, не рассчитывай!
– Это почему же?
– Все потому же! Худеть надо – вот почему! Сам же сказал, что все ваши девчонки от Сеймура в отпаде. Вот и представь: из такого, как ты, пятерых Исмаиловых можно сделать!
– Неужели вы все такие? – с презрением процедил Пономаренко и опять запихнулся в кресло.
– Какие?
– Такие! Вам только красавчиков подавай, чтобы глазки, бровки, щечки! А настоящие мужчины вам, значит, не интересны?
– Настоящие мужчины – они тоже других размеров!
– Да? А как же штангисты? Метатели молота?
– По-моему, ты не штангист и не метатель! Ты бы еще борцов сумо вспомнил! Среди них ты, пожалуй, и затерялся бы.
– Ладно, Людмила! Я думаю, будет и на моей улице праздник! – обиженно пробурчал Пономаренко. – Я думаю, найдется такая, которая не посмотрит…
– Я тебе, Вовка, от души желаю, чтобы нашлась, но все-таки… на твоем месте… Подстраховалась бы!
Поскольку разговор таким образом перетек в мирное русло, Пономаренко спросил:
– Люд, а вас заставляют стихи с рассказами писать на школьную олимпиаду по русскому или не пристают, поскольку вы все крутые математики?
– Еще как пристают! Сегодня наша Юлия пол-урока трещала о том, что мы должны гармонично развиваться, что должны не только примеры решать, а еще и приобщаться к великому и вечному.
– Ну и как?
– Что как?
– Ну… будешь приобщаться?
– Издеваешься, да? Я же без тебя ни одного сочинения не написала!
– А на уроке?
– На уроках, конечно, приходилось, но больше «трояка» я никогда не получала.
– Значит, не будешь?
Люда отрицательно покачала головой:
– Нет, мне совершенно неинтересно рассуждать на тему «Фамусовское общество» или, к примеру, почему Софья влюбилась в Молчалина.
– Неужели у тебя нет на этот счет собственного мнения?
– Откуда оно у меня может быть, если я не жила в этом ископаемом фамусовском обществе! Сейчас уже какой век? Двадцать первый! А пересказывать на пяти страницах, что на этот счет написано в учебнике или что думает наша литераторша, – честное слово, скучно и времени жалко!
– Да я не про это… Я про Софью с Молчалиным… Ну, почему она в него влюбилась, как ты думаешь?
– Думаю, что у нее выбора не было. Она же в четырех стенах сидела: школу не посещала, на дискотеки не ходила, в подъездах не тусовалась…
– Скажешь тоже! – не согласился с ней Пономаренко. – Балы небось покруче дискотек были!
– А ты вспомни, какие на балу у Фамусова «уроды с того света» собирались! И потом, балы, наверно, не часто случались. А Молчалин – единственный из молодых в окружении Софьи и постоянно рядом. В кого же ей еще было влюбляться?
– Я вот тоже постоянно с тобой рядом, между прочим, – заметил Вова и очень выразительно посмотрел на друга детства, – и тоже молодой! Чего же ты в меня не влюбляешься?
– Софья с Молчалиным в одной коляске не ездила. Он ей на новенького, понял?
– Ну… допустим… Убедила про Молчалина. А как остальные ваши? Будут участвовать в олимпиаде?
– Не знаю. Девчонки вроде вдохновились стихами про любовь. Может, чего и напишут. А парни – вряд ли. Хотя… кто его знает… Я с ними не очень общаюсь… Только с Кондратюком, да и то из-за игры.
– Ну и как игра? Движется?
– Движется! Сейчас буду переход на третий уровень разрабатывать, а Владик должен над всяческими препятствиями подумать.
– Ишь ты – Владик! – передразнил ее Пономаренко. – Это у тебя такие с ним близкие отношения, что он для тебя уже и Владик?
– Дурак ты, Вовка! У него просто имя такое!
– Меня почему-то ты Вовиком никогда не называла!
– Тоже мне Вовик нашелся – в сто килограммов!
– Да твой Владик не меньше весит!
– Он просто высокий.
– Я, знаешь ли, тоже не низкий!
– Все, Вовик, – Люда с издевкой произнесла уменьшительно имя Пономаренко, – ты мне надоел! Брысь отсюда! У меня дел по горло!
– Смотри, пробросаешься мной! Кто тебе сочинения писать будет? Не Владик же! От него, кроме иксов с игреками, ничего не дождешься!
– Куда ты от меня денешься! – рассмеялась Люда. – Сегодня же вечером с химией приползешь!
– А можно? – сразу сменил тон Пономаренко.
– Если сейчас же не уберешься, то будет нельзя, поскольку я не успею!
– Понял! Не дурак! – Вова поднял вверх руки с растопыренными толстыми пальцами, с трудом вытащил себя из кресла и отправился восвояси.
Люда подперла голову обеими руками и задумалась. Сегодня действительно все в классе обсуждали школьную олимпиаду по русскому и литературе. Раньше от них никогда не требовали в ней участвовать. Они всегда готовились только к точным наукам. А сейчас эта олимпиада оказалась в струю. Люда чувствовала, что из-за Исмаилова. Как и одноклассницы Пономаренко, девчонки 9-го «А» вплотную заинтересовались Сеймуром и намеревались, как они говорили, взять сей «Исмаил» приступом. До его прихода в класс «ашники» только и делали, что учились, серьезно и много. Влюбляться и мечтать им было особенно некогда. Учителя даже иногда подшучивали над 9-м «А», что они запаздывают жить и что первая любовь у них всех, возможно, случится не раньше, чем лет эдак через сорок. Литераторша Юлия не любила с ними обсуждать любовные сцены классических произведений и говорила, что не представляет, как она будет с такими прямолинейными и прагматичными математиками изучать «Евгения Онегина», где сплошная любовь. Конечно, девятиклассники симпатизировали друг другу, не без этого, но все было как-то спокойно, без драм, слез и выяснения отношений. Влад Кондратюк, например, вне школы встречался иногда с Ариной Дробышевой, но, похоже, сумасшедшим огнем они оба не горели и, скорее всего, были просто близкими друзьями.
С появлением Сеймура Исмаилова в классе моментально запахло влюбленностью, сплетнями и интригами, а Люда Павлова оказалась в самом эпицентре этого завихрения эмоций. Она вдруг стала нужна всем девчонкам сразу, даже Аринка целый день крутилась с ней рядом и явно набивалась чуть ли не в подруги. А как она, Люда, может им всем помочь? Да никак! Исмаилов даже не смотрит в ее сторону и молчит. Конечно, прошел всего лишь один день его пребывания в 9-м «А», но Люда чувствовала, что и последующие дни вряд ли будут серьезно отличаться от сегодняшнего.
Она опять решила посмотреть на себя в зеркало. Девица-краса, длинная коса? Какая там краса? Она никогда не понравится Сеймуру Исмаилову. Такие принцы не для нее. Не стоит и мечтать.
Люда включила компьютер и принялась за игру, которую они с Владом Кондратюком собирались выставить на олимпиаду по информатике. Вообще-то игру изобрела она, Люда, но Кондратюк, поднаторевший, как все парни, на компьютерных играх, здорово придумывал всякие препятствия, которые надо было преодолеть герою. Героя, маленького смешного человечка в очках, они назвали Лювликом, соединив первые буквы своих имен с суффиксом – ик. Лювлик, пройдя три уровня, должен был отыскать сокровища, которые представляли собой сундучок с тремя логическими задачами, которые тоже придумала
