Тут ее и застал телефонный звонок.
– Алло, – ответила Зинаида каким-то не своим, хриплым голосом.
– Зина! Эврика! Я наконец нашел нестыковку в диссертации этого балбеса! – раздался радостный, по- мальчишески чистый голос.
Только один человек в целом мире мог позвонить в два часа ночи, чтобы поделиться этой радостной новостью. Это был друг Зинаиды, Рафик Олегович Костин, ученый с мировым именем, ставший профессором уже в тридцать лет. Они вместе с Зинаидой работали в научно-исследовательском институте. Внимание Рафика Олеговича всецело поглощали физика и математика. А ведь Рафик сватался к ней, вернее, не он, а его мама, женщина старой закваски, на лбу которой было ясно написано: «Любящая мать до гроба и та еще свекровь». Руфь Рамзесовна заявилась к Зине однажды весенним утречком ни свет ни заря.
– Ну, здравствуй, Зинаида! Какая ты высокая и интересная! Породистая! – произнесла Руфь Рамзесовна таким тоном, что Зине сразу захотелось стать пониже ростом и подурнее лицом, но против природы не пойдешь, и ей пришлось просто извиниться. – Я все свои силы, здоровье и любовь отдала своим сыновьям, – сразу же предупредила Зинаиду Руфь Рамзесовна.
Зинаиде ужасно не нравилась эта дама с раздутыми телесами и таким же самомнением, но она уважала Рафика и поэтому не выставила ее за порог.
– Угостите меня, Зина, чайком, разговор у нас будет долгим, – прокашлялась Руфь Рамзесовна и тут же скривилась, – что за имя такое Зина? Зи-и-на! Зи-и-н-на! – принялась она растягивать ее имя весьма неприятным голосом. – Словно кто-то пилит дрова бензопилой, или лопнула резинка от трусов, извините! – выдала она откровенно Зинаиде, сразу настроив ее на враждебный лад.
– А вы, собственно… – попыталась было воспротивиться ее давлению Зина, но была грубо прервана.
– Старший мой сынок был очень рано околпачен, одурманен, обведен вокруг пальца одной развратной женщиной. А вот Рафик – мой мальчик, целиком мамин, я в него всю душу вложила. Рос тихим, спокойным, одаренным, на скрипке играл, в шахматы. А голова-то какая! Да вы вместе работаете, все знаете! И ему решила я сама найти достойную женщину, ведь пора уже… Негоже мне находить у него под диваном журналы с голыми тетками, прости господи! – перекрестилась Руфь Рамзесовна. – Ведь чай не пятнадцать лет, а уж тридцать!
Зинаида от таких откровений матери Рафика даже покраснела. Она догадывалась, что мама Рафика с приветом, если, будучи чистокровной русской женщиной, назвала одного сына Рафиком, а другого Елисеем. А если учесть, что ее саму звали Руфь Рамзесовна, то эта любовь к странным именам шла у них наследственно. Теперь становилось понятно, почему имя Зина произвело на Руфь Рамзесовну такое негативное впечатление. Зинаида расстроенно вздохнула и села напротив своей незваной гостьи, готовясь выслушать эротический триллер, как помочь Рафику встретить порядочную женщину. Видимо, она должна быть ниже Руфи ростом, еще безобразнее, немая, глухая, а интеллекта столько, чтобы хватало стирать носки Рафику и варить борщ. А уж в постели Руфь как-нибудь подсобит любимому сыну и научит невестку, что делать, чтобы мальчик нормально развился и почувствовал себя мужчиной. От такой картины Зинаиду даже передернуло, и она сделала умное лицо и вид, что слушает Рамзесовну, желающую пристроить сынка.
– Итак, зачем я все это говорю вам, Зинаида? Ой, не могу я произносить это… Можно, я буду звать вас Руфина или Аида?
– Лучше Аида, – быстро согласилась Зина.
– Так вот, Аида… да, так значительно лучше ложится на слух. Моя невестка Аида, звучит? А как ваше отчество?
– Евгеньевна.
– Плохо… очень плохо. Да и у Рафика отец подкачал – Олегович! Ужас! Никакой фантазии у людей! Никчемный и человек был, хорошо, что я рано с ним развелась и не дала ему сделать из моих сыновей тряпок. Ну, это опять небольшое отступление. Я-то стала нажимать на Рафика, чтобы он присмотрел себе жену. Он сначала был очень удивлен, вроде как даже не думал об этом.
«Еще бы, – подумала Зина, – он, кроме математики, ни о чем вообще не думает».
– А когда я на него нажала… вернее, жала на протяжении нескольких месяцев… – продолжила Руфь.
«Словно асфальтоукладочный каток», – пронеслось в голове у Зинаиды.
– Мой сын признался, что если бы он и женился, то лишь на Зине Жалейко.
– Только не говорите, что у меня плохая фамилия! – заранее предостерегла Зинаида, совершенно выбитая из колеи повседневности танком под названием Руфь Рамзесовна.
– Фамилию-то ты сменишь! – заверила та Зину.
– Когда? – не поняла Зинаида, хлопая ресницами.
– Когда Рафик возьмет тебя замуж. Вот я и пришла оценить будущую невестку. Рафик-то застеснялся. Что он мне только о тебе не рассказывал! Что ты самая добрая, что ты самая умная и самая красивая. Вот уж не знаю… – скептически окинула ее глупое выражение лица хитрыми глазами Руфь Рамзесовна.
В голове Зины зазвучал похоронный марш.
– Твоя квартира? – Окинула взглядом ее просторную квартиру будущая свекровь.
– Моя… – сглотнула Зинаида.
– Глупее я ничего не видела… Это как хрустальный гроб, который кто-то должен разбить. С ума сойти! Темные стены без окон и стеклянный потолок! Ну, ничего, мы с Рафиком наведем здесь порядок, – заверила ее Руфь Рамзесовна.
Этого уже подраненное сознание Зинаиды вынести не могло. Она представила в своей квартире эту мегеру в командирской позе, руководящей процессом, Рафика с карандашом и чертежной бумагой, рассчитывающего, где возвести какие перегородки, и ее саму, ползающую с тряпкой по полу под неодобрительные окрики свекрови.
