– Нельзя столько работать. Я, конечно, понимаю, что у тебя большая клиентура и за шесть часов ты не успеваешь их всех принять, но себя-то гробить тоже не следует. Отдохнуть тебе надо. Давай в отпуск? – предложил Игорь.
– Что это вы меня гоните? – надулась Мила, заливая кофе кипятком.
– Вот дает! Другие плачут, что их в отпуск не отпускают, а тут предлагаешь – обижается и не идет.
– Ехать мне некуда… Надумаю – возьму, – поблагодарила шефа Мила, протискиваясь на свое место с трудом, несмотря на то что была не крупных габаритов, и стала, обжигаясь, пить кофе.
Игорь задумчиво посмотрел на свою любимую сотрудницу.
– Знаешь, я сейчас тебе подниму настроение.
– Это вряд ли…
– А вот посмотрим! Так как твои старания и каждодневные задержки на работе сверхурочно приносят клинике неплохой доход, я выплачу тебе премию.
Грузный шеф, кряхтя, поднялся с места и просунулся к небольшому старому сейфу с всегда торчащим из замочной скважины ключом. Смысла в таком сейфе Мила не видела никакого, но на более дорогой и современный вариант у Игоря денег не было. Он открыл сейф, и взору Камиллы предстала знакомая картина: какие-то документы, которые и даром были никому не нужны, несколько ампул наркотического препарата для ветеринарной практики, жидкая пачка денег и бутылка дорогой водки, стоявшая здесь с прошлого года. Кто-то подарил Игорю, а он был абсолютно непьющим человеком.
– Может, выпьем? – вдруг предложил шеф, и Камилла чуть не поперхнулась кофе, настолько это неожиданно прозвучало.
– Спасибо, не хочется.
– А то пропадет еще…
– Водка может стоять годами, не беспокойтесь, не испортится, – заверила она Игоря.
Он толстыми пальцами отсчитал десять купюр по тысяче рублей и положил перед Милой.
– Вот… премия.
– Спасибо, – улыбнулась она, в руках у шефа осталось примерно столько же.
А если учесть, что человек он был прижимистый, то такой поступок надо было ценить на вес золота.
– Купи себе что-нибудь, сходи куда-нибудь, молодая же женщина! Не мне тебя учить! Взбодрись! Съезди в отпуск, заведи роман!
– Игорь Викторович, чему вы меня учите?
– Жизни! Я старше тебя на двенадцать лет. Вот больше и знаю! Ходишь как в воду опущенная.
– Я давно хотела спросить: а почему вы живете один? – спросила Мила.
– Ну, теперь и по мою душу добрались, – начал суетливо раскладывать на поверхности стола бумаги Игорь Викторович. – Не сложилось у меня… Когда-то, когда еще ходил боцманом на судне и жил в Калининграде, была жена, как в анекдоте, неверная. Я в плавание, а она… Ну, в общем, расстались мы, переживал я сильно, а потом так и остался один.
– Так еще не поздно… Сорок четыре года, вы еще и ребенка родить успеете.
– Боже упаси! Я стал одиноким волком, старой брюзгой, и мне больше никто не нужен, – отмахнулся Игорь.
– Это нечестно. Вам попалась одна непорядочная женщина, и вы решили больше не давать шанс ни одной из представительниц женского рода. Среди нас так много одиноких и хороших женщин, способных отогреть на берегу сердце бывшего боцмана, – поэтично заговорила Мила.
Игорь покосился на нее.
– Красиво ты ругаешь меня, а я тебя насильно отправляю отдыхать.
– Камилла Константиновна, к вам пришли, – заглянула в кабинет молоденькая медсестра.
– Иду! – Мила вытерла губы бумажной салфеткой и отправилась принимать своего последнего пациента.
Им оказалась крыса двух лет по имени Лариска, белого цвета с розовыми глазками и шевелящимся все время розовым носиком.
«Альбинос», – про себя подумала Камилла и спросила у хозяйки:
– Что беспокоит?
– Мне кажется, она заболела. Знаете, что-то плохо ест, какая-то неактивная, не играет, не такая, как всегда, в общем, – ответила девочка лет пятнадцати, искренне переживающая за свою питомицу.
– Выделения из глаз, носа?
– Нет.
– Чихает?
– Нет.
– Понос, запор?
– Нет, – отвечала девочка.
