– Если честно, я всю дорогу об этом думаю, но ответа не нахожу. Может, этот человек не знал, что она так безобидна? Или врачи скрывают тот факт, что держат там буйнопомешанных? – предположил следователь.
Водитель остановил машину, сухо пояснив:
– Галерея… приехали…
По всей видимости, он не испытывал особой радости за Марко Тозини, то есть за его выбор спутницы жизни. Это читалось в глазах водителя, ему казалось, что эта рыжая девица была явно не в себе.
Галерея искусств располагалась в современном здании неправильной формы из бетона и стекла. Стояло оно обособленно и в стороне от дороги. Григорий с Надей вошли в прохладное просторное помещение и, купив билеты, прошли в залы. На стенах были развешаны картины – портреты, пейзажи, абстракция… Некоторые из них притягивали к себе взгляды, а на другие глаза не хотели смотреть. По блестящим мраморным плитам пола к ним спешила высокая стройная женщина с темными волосами и светлыми глазами.
– О нет… – простонала Надежда, увидев Викторию Шанс.
– Какие люди! Наша рыжая выскочка и ее «крыша»! Я еще в Москве поняла, что все куплено, если на этих двух террористок уголовное дело не завели!
– Поосторожнее с выражениями, – предостерег ее Григорий Степанович.
– Она здесь хозяйка, – пояснила Надя, – но меня пригласила сюда синьора Тозини, ведь не без ее участия ты здесь выставляешься. Знаешь, я могу прикрыть твою лавочку, мы с мамой Марко – большие подруги, – съязвила Надежда.
– Ладно! – поджала губки Виктория, сразу сдаваясь. – Можете ознакомиться с работами.
– Спасибо. Выставка приносит доход? – скептически поинтересовалась Надежда, глядя на пустые залы.
– Зря язвишь. Мне достаточно продать несколько работ, чтобы окупить все затраты. Кроме того, это мой первый опыт, и он, я считаю, удачен. Два полотна я уже продала.
– Ладно, я никому не желаю зла, процветай! – махнула Надя рукой.
– Конечно, если ты уже украла у меня жениха, прикрываясь подружкой, – фыркнула Виктория и пошла от них на своих высоких каблуках походкой модели.
Григорий Степанович остановился у одной картины странного содержания. В каком-то медном тазу лежали груши, яблоки и персики. Несколько плодов находились прямо на столе, на домотканой скатерти, фактура ткани которой была выписана с особой тщательностью. Милый натюрморт дополняла человеческая голова, аккуратно отрезанная и лежащая среди фруктов.
– Не знаешь, что сказал бы психиатр о художнике, если бы увидел написанный им этот натюрморт? – спросил следователь.
– Ну… что у автора странные фантазии, а написано здорово, – засмеялась Надя и пошла дальше.
Григорий нагнулся к картине.
– Да уж… странные фантазии посещали Константина Михайловича Краснова.
Надя замерла на месте.
– Кого?
– Художника Краснова, автора этой работы, а что?
– Как странно! – воскликнула Надя.
– Ты только что рассмотрела сюжет?
– Я не об этом… Дело в том, что Константин Михайлович Краснов был отцом Милы.
– Милы – твоей подруги?! Ты серьезно? – настала очередь удивляться Григорию.
– Вот уж интересное совпадение.
Они не сразу заметили, как к ним приблизилась пожилая дама маленького роста, одетая в длинную юбку и кружевную тунику. Дама была в шляпке и кружевных перчатках, такая ни дать ни взять аристократка. Лицо ее с тонкой и сухой кожей, словно пергаментная бумага, было явно омоложено с помощью пластических операций, причем неоднократно. Подслеповатые глаза и губы были подкрашены. На ней были золотые украшения, дорогие и изящные, чувствовался хороший вкус.
– Простите, молодые люди, я случайно услышала, что вы говорили о художнике Краснове. Вы слишком молоды, чтобы знать его лично…
– Я знаю его дочь, – приветливо улыбнулась Надежда.
– Это очень печально…
– Почему? – искренне удивилась Надя. – Вы – русская?
– Я полжизни провела в России.
Эта дама явно располагала к приятной беседе.
– Меня зовут Зоя Михайловна, по мужу Амандес, а в девичестве Мазуркова, – представилась она. – Я так рада видеть своих соотечественников, так рада слышать русскую речь… это словно знак. Пойдемте во внутренний дворик, там есть премиленькое кафе, я угощу вас кофе с пирожными, – предложила она, – а затем вы вернетесь к просмотру экспозиции.
Надя охотно согласилась, увлекая с собой Григория, она вообще легко входила в контакт с людьми.
– Знаете, Зоя Михайловна, мы не такие уж знатоки и ценители живописи, – честно призналась
