– Какой Одинцовой? – не понял Сергей.
– Татьяны! Татьяны Германовны Одинцовой! Той, которая написал завещание на ваш приют.
– Тани? Так она же… Это… Нашлась, – удивился Сергей.
– Да, она пропала, а потом нашлась!
– Ну, и…
– Так на нее совершен наезд, а автомобиль был без номеров! И Одинцова в больнице! Что, Маркин? Решили все-таки прибрать ее наследство к рукам, пока она не поменяла завещание? Идем! Там разберемся! – Подтолкнул его в спину Евгений Юрьевич.
Глава 8
Для капитана Смирнова настали трудные дни. Нет, начались они даже очень неплохо: с рыданий у него на плече самой прекрасной женщины на свете. Он ощущал ее аромат, ее шелковистые волосы у себя на лице, ее роскошное тело под тканью шелковой блузки… Она умоляла отпустить Сергея Севастьяновича во благо мира, но Евгений Юрьевич не мог уронить свой авторитет в ее глазах. Потом он начал ломаться, как красна девица, и Луиза была готова отдаться ему за освобождение директора приюта. Фантазия капитана уже рисовала радужные картины, и тут его вызвали к начальству. То, что ему пришлось выслушать, он не слышал никогда в жизни. В конце разговора, вернее, гневного монолога, Смирнов понял, что останется капитаном до конца службы.
Сергей в это время лежал с совершенно безразличным видом на скамейке в «обезьяннике» в компании двух молодых людей, которые «совсем ничего не сделали», но их обвиняли в краже сотового телефона. Сергей снял с себя хлопковый джемпер, подложил его под голову и попытался уснуть. Разбудили его лязгающий звук и голос:
– Маркин, на выход!
Сергея провели в комнату для допросов, где его ждал Евгений Юрьевич. Лицо его изменилось до неузнаваемости. Он был, что называется, «ниже травы, тише воды» и не смотрел в глаза задержанному.
– Я должен лично извиниться перед вами…
– Заметано, что, разобрались там? – спросил Сергей.
– Вы свободны, вещи сейчас вернут. Не знал, что у вас такие высокопоставленные покровители.
– Я не нуждаюсь в покровителях, – ответил Сергей, – просто знаком со многими людьми. И я никуда не звонил, у меня телефон отобрали, да и необходимости в этом нет. Я надеялся, что разберутся и без вмешательства свыше, так как знал, что ни в чем не виноват.
– Это Луиза позвонила… Не знаю, кому. Но с таких верхов за вас вступились, что… – и Евгений расстроенно махнул рукой.
Сергей же абсолютно не держал на него зла.
– С должности не сняли? Заступиться не надо? – усмехнулся он.
– Вроде нет… Влепили строгий выговор. Ты извини, что-то на меня нашло. Все из-за этой женщины, она словно из другой жизни… Я старался ей понравиться, а она на тебя запала… Вот я и завелся… – перешел на «ты» Смирнов.
– Да ничего страшного! – хлопнул его по плечу Сергей. – А такие женщины – акулы. Они готовы на все ради достижения цели, по трупам не то чтобы пойдут, а пробегут… А внутри холодные и бездушные. С ними, Женя, очень тяжело и не интересно, поверь мне.
Милиционер ошарашенно уставился на него.
– И как это ты сразу понял? Она и со мной готова была переспать, только бы тебя отпустил!
– Ну, вот видишь! И переспал бы! – засмеялся Сергей.
– Я любви хочу, – смутился Евгений.
– Только не от таких баб. Они постоянно на охоте! Держись от них подальше, Женя, они мягко стелют, да жестко спать.
– Я таких баб и не знал…
– Зато я много знал подобных. Кстати, а что там с Татьяной Одинцовой?
– Да, доказано уже, что ты тут ни при чем. Нашли сбившего ее водителя. Баба какая-то насмерть перепуганная во всем призналась: права купила и исчезла с места наезда, к Тане и к тебе не имеет никакого отношения… Там двое пострадавших было: Одинцова и еще одна женщина, – пояснил Евгений.
Сергею вернули ремень, документы и телефон. И они вместе с капитаном вышли на улицу из милицейского участка. Там у серебристого «Ауди» стояла Луиза в белоснежном брючном костюме, на высоченных шпильках и с белоснежной же улыбкой.
– О, нет, – выдохнул Сергей, а Евгений протяжно вздохнул.
Луиза кинулась к Маркину, сверкая яркими глазами.
– Сергей, как я рада! Наконец-то справедливость восторжествовала! Я встречаю тебя! Я готова…
– Луиза, я тебя умоляю… Никакой готовности! Я никуда не поеду! Спасибо за помощь, но я бы и сам не пропал, – он совсем не радовался ее появлению.
– Сергей Севастьянович, я все-таки попытаюсь уговорить тебя, – не сдавалась она.
Сергей пожал руку Евгению и повернулся к Луизе.
– А подвези-ка ты меня в больницу, пожалуйста…
– Конечно, куда угодно! Только зачем это тебе? Тебя били?! – Стрельнула глазами в сторону капитана красотка.
Тот уменьшился в размерах, опустил плечи и потом долго с сожалением смотрел вслед удаляющейся машине.
«Не пойму, зачем ему в больницу? Такая женщина рядом…»
Глава 9
Татьяна явственно ощутила, что ее сглазили, именно в тот момент, когда очнулась в больнице и почувствовала себя сбитой кеглей в боулинге, причем неоднократно, в общем, кеглей – ветераном своего дела…
– Ну, милочка, вернулась с того света? – спросила ее миловидная медсестра.
– Скорее из мясорубки, – ответила Таня, плохо слыша себя из-за не проходящего шума в голове.
– Не кричи! – Приложила палец к губам медсестра.
– Я не кричу.
– Тебе так кажется.
– У меня звон в ушах.
– Это от сотрясения мозга, проходит, у кого раньше, у кого позже. У тебя ребра сломаны, синяки на теле. Ушиб селезенки. Врачи считают, что ты легко отделалась. Травм много, но все легкие, быстро заживут… Второй женщине повезло еще больше, у нее только рука сломана.
– Точно, сглазили, – вздохнула Таня.
– Что?
– Аура на мне лежит камнем.
– Официальная медицина не верит в такие вещи.
– Зато я верю. Если бы официальная медицина попала на мое место – тоже бы поверила…
– Просто неопытный водитель не справился с управлением, выехал на тротуар и сбил вас, двух бедолаг. А ведь вы стояли на троллейбусной остановке!
Татьяна напрягла память.
– Я с утра за хлебом пошла, хотела гренок на завтрак пожарить. А в магазин еще не завезли свежий хлеб, тогда-то я и направилась в хлебный ларек, а он расположен прямо на остановке. А потом крики, визг и скрежет, удар, боль… Помню, летела несколько метров ласточкой, еще удивилась, что люди летают, и все… Дальше темнота.
– Ох, бедная ты моя… Так все и было. Дальше вызвали «Скорую», милицию, очевидцы все ментам рассказали, и вас доставили сюда, – медсестра убрала капельницу и улыбнулась, – ты на ужин опоздала, то есть очнулась позже, поэтому, если захочешь покушать, то успеешь до восьми вечера в наш больничный буфет на первом этаже.
Медсестра удалилась, а Таня осмотрела свои длинные стройные ноги, покрытые ссадинами и синяками. Больно было двигаться и дышать.
