– Я сейчас позову службу охраны, и вас спустят с этого обрыва! – совсем озлобился директор. – Немедленно уходите отсюда!
– Да я… да… – Яна не находила слов от возмущения, а следователь взял ее под локоть и потащил прочь:
– Пошли! Не скандаль! Мы сейчас ничего не можем сделать!
– Как ничего?! Ты же из органов! Сделай что-нибудь! Ты что, не видишь, здесь не все чисто?! Где Женя? Что они с ним сделали? Мы не можем вот так просто уйти! Я сейчас заплачу!
Василий Николаевич приобнял Яну за талию, и она сразу почувствовала его силу.
– Кто говорит, что мы отсюда уйдем? Нам надо уйти с его глаз. Пусть поверит, что мы ушли. Директор здорово рассердился. Он понял, что мы не собирались ничего покупать, а главной нашей целью была встреча с другом Женей. Мы здорово запудрили ему мозги, и хорошо еще, что так все обернулось, – убеждал ее Василий.
– Вася, ну ты же почувствовал, он что-то скрывает?
– Скорее недоговаривает, – почесал затылок следователь. – Вообще место странное…
– Вот-вот, Вася! Давай вызовем ОМОН! Пусть они здесь все прочешут, пророют и так далее!
– Нет оснований, Яна, для официального досмотра. Меня даже никто слушать не будет. Подумаешь, человек устроился на работу, а на следующий день не пришел! Такое сплошь и рядом! Уверен, они десятки свидетелей найдут, которые подтвердят, что твой Женя ушел отсюда живой и невредимый.
Они прошли небольшой лесок и вышли в какой-то поселок, состоящий из очень «разношерстных» домов. Здесь были и деревянные покосившиеся хибары, и большие каменные коттеджи. Они уперлись прямо в продуктовый магазин – современное сельпо.
– Что-то я устал… – проговорил Василий.
Да, выглядел он на самом деле паршиво. Бледный, измученный, со струящимися по лицу ручейками пота. Рубашка прилипла к телу.
– Тебе бы посидеть… отдохнуть. – Яна оглянулась, пристыженная тем, что не подумала о плохом состоянии своего товарища. – Подожди! Постой здесь, я сейчас!
Она оставила растерянного Василия, а сама забежала в магазин и обратилась к продавщице:
– Девушка, скажите, пожалуйста, а у вас здесь есть какое-нибудь кафе или ресторан?
– Приезжие, что ли? – жуя жвачку, спросила девушка.
– На местное кладбище…
– А… богатенькие Буратино, зарытые в земле… Извините!
– Ничего.
– Нет, у нас тут нет ни ресторана, ни кафе. Но кое-что типа домашней кухни я могу предложить.
– Очень бы хорошо, – сглотнула Яна. – Проходи за эту дверь, – указала рукой на черный ход девушка.
Яна с Василием Николаевичем сидели за небольшим деревянным столиком во дворе магазина на складных стульях под тентом, рядом с клумбами обыкновенных, но таких веселых ноготков.
Девушка-продавщица подошла к ним и сообщила:
– У нас тут не ресторан, но могу предложить салат из свежих овощей с оливками, жареную колбасу с яйцом, шницель – полуфабрикат, но очень хороший, а также жареный картофель и медовый торт. Ну и напитки – на выбор: спиртное в пределах разумного, еще пиво, кофе, соки, чай… Без наценок.
– Очень хорошее меню, – согласилась Яна. – Несите все.
– Я ничего не буду… – подал голос Василий. – Минеральной воды бы…
– А что так? – удивилась продавщица.
Она уже обрадовалась появлению клиентов, особенно мужского пола. Это означало, что можно было продать спиртного и побольше.
– Он отравился, – пояснила Яна.
– Я вылечу! – кивнула девушка и удалилась, мерно покачивая бедрами.
– Как себя чувствуешь? – спросила Яна.
– Лучше… Честное слово, лучше. – Василий Николаевич закурил сигарету.
– Извини, я не хотела тебя травить.
– Думаю, что говоришь правду. Вряд ли ты хотела меня убить, раз я тебе еще нужен. – Василий Николаевич вздохнул, вытирая пот со лба носовым платком.
– Лечение, – вернулась девушка и поставила перед Васей стакан с белой жидкостью.
– Что это? – спросил он.
– Залпом, – ответила девушка.
– Что это? – повторил вопрос следователь.
– Водка с перцем, сейчас все продезинфицирует, – заверила девица.
– Я слышала, есть такой способ, – подтвердила Яна, с ужасом глядя на стакан.
– Я не хочу… – начал Василий Николаевич.
– Залпом! – велела девушка-официантка, она же продавщица.
– Мне столько не выпить, – слабо запротестовал следователь.
– Сразу все как рукой снимет, – сказала девушка, и Яна окончательно убедилась, что она или упрямая, как осел, то есть ослица, или глухая.
Под строгим взглядом официантки Василий залпом осушил «лекарство» и замер, вернее, оцепенел на стуле.
– Сейчас еду принесу, – пообещала официантка и ушла.
– Ты как? – поинтересовалась Яна.
– Вот только что было неплохо, а теперь опять плохо… Натощак, такую дозу…
– Сейчас зажуешь чем-нибудь, – успокоила Яна и расширившимися от ужаса глазами посмотрела на следователя.
– Вася, а если они убили Женю? – наконец она произнесла вслух то, что ее тревожило.
– Давай сейчас не будем о печальном, – икнул Василий Николаевич.
– Но ведь такое возможно? – допытывалась Яна.
– Все может быть в нашей непростой жизни, – странно накренился на стуле следователь. – Сейчас ты еще скажешь, что и на подходящем месте, на кладбище. Тут же убили, тут же зарыли.
– Ты – гений! Или читаешь мои мысли. Я об этом же подумала, – ужаснулась Яна.
Девушка принесла им еду:
– Извините, долго подойти не смогу, там сейчас большую партию продуктов закупать будут на похороны, то есть на поминки.
– Ничего, ничего, если что, мы сами подойдем, – ответила Яна.
Ей вдруг стало жутко одиноко и страшно, и на глаза навернулись слезы.
– Яночка, ты что? – подскочил к ней Василий Николаевич. – Яночка, ты что?
Вид при этом у него был очень трогательный, и Яна улыбнулась сквозь слезы.
– У меня очень тяжелый период, а сейчас я просто в ступоре. Все мои любовные потери и потеря бизнеса ничто по сравнению с пропажей дорогого мне человека Марии Элеоноры и друга Жени. Словно вокруг меня открылась черная дыра, куда засасывает все, что мне дорого. И никто не в состоянии мне помочь!
– Я помогу! – прервал ее плач Василий Николаевич.
– Как?! Ты же сказал, нет шансов попасть на кладбище без официальной бумаги?
– А кто говорит об официальных действиях? Я для тебя, Цветкова, готов на многое… Мы вернемся сюда завтра под покровом темноты и попробуем проникнуть на территорию не совсем санкционированным методом.
– И ты сделаешь это? – выдохнула Яна. – Пойдешь на нарушение закона?
– Ради тебя, Цветкова… – повторился он. – А потом постараемся сделать так, чтобы никто не заметил. А если найдем улики, тогда уже сообщим, кому следует, а откуда взяли улику, никому не скажем.
– А ты вылечился, стал более человечным. – Яна притянула его к себе за шею и поцеловала в щеку.
– Скорее, я потерял последний рассудок, – отстранился от нее Василий Николаевич и вернулся на свое
