– Вацлав!
– Нельзя быть таким черствым и бесчувственным по отношению к другу! – пристыдил Светлова полицейский. – И, кстати, ты не мог видеть листок в Москве в свою последнюю поездку.
– Почему?
– Экспертиза установила, что ему около четырех лет всего.
– Отец написал те цифры за год до смерти? – задумалась Фрося. – Ну, да, вроде тогда он и просил меня поехать в Польшу к своему другу. Наверное, они что-то значили для них обоих?
– Может, твой отец шпионил и передавал сведения тестю Влада? – прищурился Вацлав.
Фрося нервно сжала в руках край одеяла.
– Что вы хотите от меня услышать? Даже если бы и было так, разве отец стал бы посвящать меня в свои дела? Он никогда бы не сказал ничего такого, что могло бы нанести мне вред.
– Я понял. Думаю, будет не лишним, если наши соответствующие службы пошлют запрос в ваши соответствующие службы в целях расследования, – нахмурился Вацлав.
– Лишним не будет, но не уверена, что вам скажут правду, – пожала плечами Фрося, благо те у нее не болели.
– Тоже верно, – опустил голову Вацлав и вышел вслед за фокусником из палаты.
Глава 18
«Вот всегда бы так!» – с чувством глубокого удовлетворения подумала Ефросинья, проснувшись утром.
Вечером предыдущего дня Влад перевез ее к себе, причем внес в дом на руках. Это, пожалуй, было чересчур. Она уже ходила, хотя и с трудом, прихрамывая, но вполне самостоятельно. Ефросинья три раза в день принимала обезболивающие таблетки, поэтому боли ее сильно не мучили. А сегодня даже поиграла в ласточку (именно так в детстве называлось упражнение), когда стояла на одной ноге под душем, вытянув другую ногу в сторону, чтобы на ней не намокли бинты.
Еще больше настроение поднялось при виде принесенного ей в комнату завтрака. Аппетит вернулся, организм явно шел на поправку. Девушка-горничная, почти совсем не знавшая английского, притащила огромный поднос, на котором стояли чашка ароматного кофе, ваза с фруктами, тарелка с тостами, с сыром и ветчиной, легкий салат из свежих овощей, горячие блинчики с медом и джемом, яичница-глазунья, йогурт и булочки.
– Ого! – удивилась больная.
– Господин Влад сказал, чтобы я принесла все, а уж вы сами выберете то, что понравится.
Фрося выбрала все. Да еще с каким аппетитом! Продукты были свежайшими, вкус потрясающим.
Вчера вечером к Владиславу приехал Вацлав с этим чертовым листочком цифр, ну и, естественно, остался. Наверное, Влад не отказал другу в его просьбе достать бутылочку-другую из своих запасов. Фрося лишь чуть-чуть посидела с ними, а затем удалилась в свою комнату. Последнее, что донеслось до ее ушей, была речь хозяина о том, что теперь он глаз с нее не спустит, на работе взял отпуск, будет заниматься домашними делами, до которых всегда не доходило дело и которые уже заждались его рук (Влад хотел разобраться с вещами на мансарде, а также облагородить территорию вокруг дома).
Сейчас Фрося не стала терзать свое раненое бедро натягиванием довольно грубых джинсов и выбрала яркое, цветочной расцветки платье с широкой юбкой.
– А где сам пан Владислав? – спросила она у горничной.
– Так еще отдыхает, – ответила девушка. – А женщина, которую вы просили найти, ждет вас в холле.
– Правда? Так быстро? – обрадовалась Ефросинья.
– Пан Влад еще вчера ее разыскал и пригласил приехать. Позвать сюда?
– Я сама спущусь. А ты, будь добра, принеси и ей такой же завтрак, как и мне.
– Да, конечно, – дежурно улыбнулась горничная и удалилась с пустым подносом.
Фрося доковыляла до нижнего этажа, до гостиной, и с большой радостью кинулась в объятия своей новой знакомой Люсьен. Именно ее она пригласила в гости, помня, что та сделала для нее. После пережитого вместе эта женщина стала для нее словно родственницей. Выглядела Люся все так же: лицо, покрытое морщинами, делавшими ее старше, чем на самом деле, гладко зачесанные назад волосы и приятная улыбка.
– Здравствуй, моя дорогая! – обняла Фросю гостья. – Ну ты просто бедолага! Мне вчера твой Владислав рассказал о том, что ты ранена и что с тобой произошло. Я в шоке! Один только раз в жизни я встречала женщину, которая, куда бы ни пошла, сразу же влипала в жуткие истории. И вот теперь с тобой, такой же невезучей, столкнулась.
– А что с твоей знакомой стало? – улыбнулась Фрося.
– Последний раз я видела ее в Германии в больнице с переломом обеих ног. С тех пор уж лет десять прошло.
– Присаживайся, – пригласила гостью Ефросинья на большой и удобный диван. – Я переживала, не начались ли у тебя неприятности в приюте.
– Я сама этого боялась. Но сменили только портье, то есть Яцека арестовали. Вацлав лично предупредил директора приюта, что ни один волос не должен упасть с моей головы. Так что у меня все в порядке. А на полученные деньги приобрела себе этот костюм. Как тебе?
– Прекрасно.
– Вот и мне понравилось, выгляжу как человек. Прямо вот отрезвилась я. Если я оказалась не совсем пропащим человеком, если я смогла помочь другому человеку…
– Ты безумно бесстрашная женщина и спасла меня! – не дала ей договорить Фрося.
– Безумная, это да. Но если такая интересная и образованная женщина, как ты, разговаривает со мной…
– Господи, да чего бы мне не разговаривать с тобой? – снова перебила Люсьен девушка. – Нашла цацу! Я человек простой и делю людей не на богатых и бедных, а только на хороших и плохих.
– Ох, если бы ты знала, Фрося, как мало на свете таких, как ты…
В гостиную вошла горничная с подносом, на котором был собран обильный завтрак для гостьи, и пожелала приятного аппетита.
– Ой, это все мне? – воскликнула Люсьен. – Спасибо большое за такое внимание к моей персоне. Вот уж не ожидала!
– Кушай, Люся, кушай… – Фрося вытянула больную ногу вдоль дивана. Настроение у нее было прекрасное.
Люсьен накинулась на хрустящие тосты с дорогой ветчиной.
– Прямо как аристократка! Дом хорош.
– Большой, – согласилась Ефросинья.
– Не поверишь, но я бывала в этом доме, и не раз, – лукаво посмотрела на нее Люсьен темными глазами с «фирменным» прищуром.
– Правда? Когда?
– Очень давно… Ты же знаешь, я живу без часов, время определяю неточно, но по ощущениям – много лет назад.
– А каким образом?
– Вот! Это самое интересное! Я дружила с одной женщиной, Валентиной. Познакомились на рынке, где я попрошайничала, и она угостила меня. Сошлись на почве того, что она была наполовину русская, а меня всегда привлекала твоя страна. Кстати, потом именно Валентина познакомила меня с тем русским мужчиной, который оставил неизгладимый след в моей душе. Его Павел звали, я говорила тебе. Она болела за меня душой и пыталась наставить на путь истинный. И вот я стала к ней захаживать, учиться уму-разуму. Валентина меня подкармливала и одеждой снабжала. А работала она здесь кем-то наподобие домработницы.
– Надо же! – удивилась Ефросинья. – Неужели правда в этом доме?
– Я еще с ума не сошла, здесь. Конечно, я не была знакома с хозяевами лично. Валентина принимала меня обычно, когда дома никого не было, и я заходила с черного хода. Но все равно видела пару раз издалека крупного мужчину с бородой, его дочку.
