А я уже там была…
– Правда? – Парень как будто обиделся.
– Ага. И ее чуть не убили, – добавила Люсьен.
Молодой человек по инерции продолжал улыбаться.
– Он издевается, что ли? – повернулась к Ефросинье Люсьен.
– Да вроде нет. Просто приглашаю Фросю в цирк, – ответил сам Василий, очевидно, приняв и вопрос, и предыдущие слова женщины за неудачную шутку.
Кактусова наступила каблучком на ногу приятельницы.
– Извини, Вася, я сейчас.
Она захлопнула дверь перед носом парня и зашептала на ухо Люсьен:
– Тише ты! Он же стукнутый на всю голову, в смысле, очень странный после потери жены.
– Не она ли работала гимнасткой в цирке и сорвалась? – спросила новая домработница Светлова.
– Она. А ты откуда знаешь?
– Слышала что-то… Трагедия, молодая же девушка совсем была.
– Точно. Вася с тех пор потерял работу и, похоже, слегка рассудок.
– Все, я поняла. Я же не знала. Теперь буду вести себя правильно, – пообещала Люсьен.
Женщины снова вышли на крыльцо. Василий стоял все с тем же приветливым выражением лица.
– Мы гулять идем, – сообщила ему Фрося, – так что извини. Может, в другой раз зайдешь?
– А мне с вами можно? – с детской непосредственностью спросил Вася.
Дамы переглянулись.
– Идем.
– У меня мотоцикл, – похвастался молодой человек.
– Мы втроем не сядем.
– Так он же с коляской, – развеял их сомнения бывший акробат.
У него оказался весьма импозантный, винтажный, то есть попросту старый мотоцикл.
– О, господи! – воскликнула Фрося, поняв, что по возрасту ехать позади водителя придется ей.
Но не успела она так подумать, как Люсьен уже взгромоздилась за спину Василия и прижалась к нему всем своим тощим телом.
– Давно я не держала в объятиях красивого молодого парня, – вздохнула недавняя обитательница ночлежки.
Пришлось Фросе лезть в коляску, где она моментально стукнулась подбородком о колени.
«Как же неудобно, – подумала девушка. – Словно меня во взрослом состоянии запихнули в детскую люльку».
Люсьен же размышляла иначе:
– Тебе там безопаснее с твоей раной!
– Ага, – буркнула Фрося. – Только нам всем не хватает шлемов с рогами, какие я на байкерах видела.
Василий тронулся в путь по указанию Люсьен. Двигатель работал с тревожащим душу звуком. А уж трясло раритетное средство передвижения так, что Фрося испугалась обломать себе зубы один о другой или прикусить язык. Оно и понятно – в Кракове очень много улиц, покрытых не асфальтом, а брусчаткой.
С каждым толчком мозги у девушки как бы вставали на место, мысли выстраивались в весьма логичную цепочку.
«Я еще удивляюсь, почему все время куда-то влипаю. Ларчик-то просто открывается – зря меня мама отпустила. Не приспособлена я к самостоятельной жизни! Совсем! Ведь прекрасно знаю, что Вася несколько не в себе, а потащилась с ним куда-то на мотоцикле… Интересно, парень просто странный или совсем «ку- ку». С памятью, похоже, у него тоже не очень. Не может же быть, чтобы он, проводя чуть ли не сутки в цирке, в его пространстве, на его «кухне», не слышал о происшествии с ней. Нервный фокусник утверждал, что с ним такое приключилось впервые. Да и многочисленные свидетели, цирковые артисты, это подтвердили. Значит, фокусник на самом деле чист. Кто же погнул лезвия? Ой, а ведь нож мог попасть и в любую другую часть моего тела… Страшно подумать! А сейчас я с ранением в неудобной люльке со странным парнем-водителем мчусь навстречу новым приключениям. Надеюсь, что не до первого столба!»
– А к-ку-д-да едем? – выкрикнула Фрося.
– Увидишь! – загадочно ответила Люсьен, припавшая на плечо молодого человека и вконец потерявшая голову.
Ефросинья поняла, что спорить с ней сейчас бессмысленно. Они въехали на территорию исторического центра Кракова, и тут дорогу преградил полицейский.
– Что такое? – напряглась Кактусова.
– Пешеходная зона, дальше на своих двоих пойдем, – ответил Василий.
– А ты молодец, быстро домчал! – похвалила его Люсьен.
– Я люблю свою колымагу. Мотоцикл списали когда-то, а я подремонтировал и пользуюсь. Люлька отстегивается, его вполне можно перевозить с собой. Так что везде могу прокатиться с ветерком и ознакомиться с окрестностями, – похвастался Вася.
Троица двинулась по не очень широкой, но весьма красочной пешеходной улице. У Фроси все время голова была повернута в сторону витрин. Она понимала, что нехорошо транжирить чужие деньги, так непредусмотрительно предложенные ей Владом, но уж очень хотелось. Витрины, словно магнитом, приманивали к себе туристов, особенно женщин всех возрастов, с интересом разглядывавших выставленные товары.
– А мы куда? – спросила Ефросинья, которой все казалось, что ее продолжало трясти.
– В пиццерию! – с размахом в голосе ответила Люсьен.
– Только что же ели! – ужаснулась Фрося.
Ее спутница лишь загадочно улыбнулась.
Они свернули в узенький проход между двумя старинными домами и оказались в очень уютном дворике, утопающем в цветах, которые здесь были повсюду – в корзинках и горшках, на клумбах. Проход в виде арки, увитой плющом, приглашал войти внутрь заведения. Там, в приятной прохладе и при услаждающей слух музыке, сидели за трапезой люди и разговаривали.
Фрося с обреченным видом опустилась на стул возле просторного деревянного стола и вздохнула. Вася сел рядом, а Люсьен устроилась напротив, спиной к проходу. К ним уже спешила очень полная, почти круглая, пожилая женщина в фартуке и белом чепце.
– Здравствуйте, гости дорогие!
Она протянула новым посетителям меню, тоже очень оригинального дизайна – на круглых картонных «лепешках» диаметром сантиметров в тридцать. И тут Люсьен напугала даже своих спутников – резко развернулась и рявкнула громко и резко. Толстушка ойкнула и прижала меню-пиццу к груди в области сердца. Не успела Ефросинья подумать, что странен не только Василий, но и иные люди, как полная женщина расплылась в улыбке и запричитала на чистом русском языке.
– Боже же мой… Люся! Моя Люська, бродячая душа! Я же тут вспоминала тебя, думала, где ты, что с тобой…
– Как видишь, жива-здорова. Жизнь потрепала меня, но держусь на плаву. Бросила вредные привычки, многое переосмыслила, хотя, может, и поздно.
Люсьен встала и обняла сотрудницу пиццерии.
– Никогда не поздно признать свои ошибки и промахи!
Затем полная женщина отодвинула стул, причем на огромное расстояние, потому что только так она могла влезть за стол, и плюхнулась на него.
– Маргоша, – мягко обратилась толстушка, весьма миловидно выглядевшая, несмотря на комплекцию, к проходившей мимо девушке-официантке.
– Да? – замерла удивленно та.
Женщина набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на английском языке:
– Пир горой! Все для дорогих гостей!
Лишь на секунду девушка замешкалась, но потом решительно кивнула головой и удалилась твердой
