– А как вы? – Он перевел взгляд на Асю и вздрогнул. – А… как там наши ноженьки? Уже бегают по дороженьке?
– Не бегают… но ходить могу, вот и обувь мне подобрали, – ответила Яна.
– А, наша Клава молодец! Все продумает… Валенки, валенки, да не подшиты, стареньки… – неожиданно высоким голосом пропел лечащий врач, но, главное, с душой и большим чувством. – Я что зашел-то? Очень хорошо, что вы уже бегаете, а то «утку» до утра подать будет некому. Ну, все расслабились!
– Напились? – уточнила Ася.
Денис Сергеевич снова сморщился.
– Ой, не могу… Яна Карловна, кто это? Не ваш душеприказчик? В кой-то веки людям накрыли шикарный стол, знаменитость к нам попала… Напились, напились… Ну, напились, и что? – с вызовом вопросил он.
– Тише вы, Денис Сергеевич, а то о вашем нарушении режима завтра будет известно всей больнице, – предостерегла его Яна.
– Все… умолкаю, – сгорбился тот, не отрываясь от косяка, потому что попросту без опоры вряд ли устоял бы на ногах.
– Эй, док! – окликнула его Яна и показала свою початую бутылку коньяка. – Я тоже нарушаю больничный режим. Выгоните меня из больницы, пожалуйста.
Денис Сергеевич с минуту осмысливал сказанное Яной, а потом категорически затряс головой.
– Что ты, Цветкова! Я тебя никогда в жизни не выпишу! Никита сказал, что каждый день будет тебя навещать. Он попросил обеспечить тебе максимальный комфорт и уход, и он все время будет носить нам угощение и материальное вознаграждение, пока ты лежишь здесь. Ты будешь лежать здесь вечно! – по возможности твердо заявил лечащий врач. Покачнувшись, он нелепо откланялся и, пошатываясь, покинул палату Яны.
– Пора тебе отсюда сматываться, – покосилась на Яну подруга.
– В ночной рубашке и валенках? – сокрушенно всплеснула руками Яна.
– Я принесла тебе одежду. Заехала к тебе домой и взяла вот это платье. Ну и вкус у тебя… – хмыкнула Ася. – Я стояла у шкафа с одеждой и ощущала себя имиджмейкером какой-нибудь певички из ночного кабаре.
Ася выложила из пакета на кровать короткое платье ярко-розового цвета.
– Самое приличное, что нашла…
– Старье! – констатировала Яна. – Но чтобы уйти из больницы, сойдет. Я тут залеживаться не хочу, ты права. Сейчас все заснут, мы с тобой и уйдем. Отвезешь меня домой, поможешь идти.
– Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, но не могу не спросить… Не пойми превратно, я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но очень бы хотела знать… чтобы понять, просто понять…
– Да что случилось-то? Ты всегда понимала меня лучше других.
– А сейчас не понимаю… Зачем ты изменяешь Карлу? Я все понимаю: Никита очень хорош собой, вы с князем видитесь не так часто, как хотелось бы, ты молодая и красивая… Я также понимаю, что все мы не совершенны, мы люди и можем дать слабину. Ты, конечно, надеешься, что Карл ничего не узнает. И от меня он этого точно не узнает, даю слово! Но я не понимаю, зачем изменять порядочному, хорошему человеку? Ну, как-то нехорошо это…
Яна слушала монолог подруги, открыв рот и хлопая веками без растительности.
– Я не поняла, а кто кому изменяет?
– Ты и Никита, тут. Ой, не строй из себя саму невинность, я все слышала!
– Чего ты слышала?
– Как вы тут мучились и страдали. Как ты благодарила его за то, что снова почувствовала себя женщиной.
– Конечно, почувствовала, а то даже в руки ничего взять не могла, ногти мешали. А теперь я наконец избавилась от жутких акриловых крючков! – помахала Яна пальцами перед лицом теперь уже ничего не понимающей Аси.
– При чем здесь твои ногти? И зачем ты их так безобразно постригла? Прямо как старая бабушка.
– Потому что то, что ты слышала, это и была стрижка моих ногтей, – невозмутимо сообщила Яна.
– С такой-то возней? – не поверила ее подруга. – И при чем здесь Никита? Ты всегда заставляешь мужчин стричь тебе ногти?
– Нет, только тогда, когда они обгорели в огне и превратились в ужасные твердые пластмассовые наросты, а я не могла даже взять в руку ножницы, – серьезно ответила Яна.
– Так вы… О, боже! А я за дверью чуть от стыда не сгорела. Кто бы мог подумать! Они, оказывается, подстригли ногти! Ну, да разве у тебя может быть что-то по-нормальному, как у других людей? У тебя и ногти-то ненормальные! – защебетала Ася.
– Не знала, что ты так печешься о моей чести, – хмыкнула Яна.
– А как же! Я так рада за Карла! Значит, ты его любишь и все у вас хорошо?
– Аминь! – кивнула Яна.
– Давай выпьем! – предложила Ася.
– Ты же за рулем, – напомнила ей Яна.
– Да ну его! Тут такие события! Заночую у тебя в палате, все равно тут все пьяные, а утром поеду сразу
