Она подошла к двери, двумя трясущимися, обессиленными руками повернула замок, который всегда очень легко открывался, и распахнула дверь. На пороге стоял небритый, воровато оглядывающийся Ричард. Он толкнул ее внутрь и успел вовремя подхватить Яну за талию, потому что ее снесло бы с ног легкое дуновение ветерка, не то что ощутимый толчок.
– Янка, привет! Я попал в такую передрягу! – сказал Ричард, округляя глаза. – Видимо, заразился от тебя способностью попадать в неприятности и различные переделки! Долго ты у меня на руках висеть будешь? – спросил он и ослабил хватку.
Яна, словно была беспозвоночным существом, соскользнула на пуфик в прихожей и умиротворенно сложила руки на коленях. Ричард же трусцой помчался на кухню, бросив на ходу:
– Я поем чего-нибудь? Ой, да ты молодец! Здесь столько еды! Иди сюда, вместе перекусим! Я тебе расскажу, в какое неприятное положение я попал!
«Еще бы, опаздывать на собственные похороны, куда уж неприятнее», – пронеслось в голове у безучастно сидящей Яны.
Ричард принялся методично хлопать дверцами шкафов, холодильника, микроволновой печи и греметь посудой. Когда Яна вползла на кухню, он сидел за столом и жизнерадостно уплетал бутерброд с сыром и ветчиной. На столе приветливо исходила паром пиала с чаем. Ричард с интересом посмотрел на Яну и сказал с набитым ртом:
– Ты как-то неважно выглядишь. Что-то произошло? Я и домой не пошел, там Агриппина Павловна, видимо, устроила поминки по какой-нибудь из своих многочисленных подруг или знакомых. Около дома траурные венки, а сама Агриппина, такая опечаленная, сидит на лавочке и плачет. Еще я заметил во дворе милицию. Они хоть и в штатском были, но я-то сотрудников следственных органов за версту чую! А мне сейчас с милицией никак встречаться нельзя, вот я и подумал: зачем я пойду в дом? Еще больше расстраивать Агриппину Павловну и нарываться на неприятности?
«Да, – задумалась Яна, – навел бы он шороха, появившись на собственных поминках». Она внимательно оглядела так называемый скелет Ричарда.
– Что ты так на меня странно смотришь? – всполошился Ричард, откусывая сразу пол-яблока. – И вид у тебя горем убитый. Что происходит?
Яна набрала полный рот чая и плюнула ему в лицо, про себя отметив, что это последний, третий раз, осталось только напоить зельем, и тогда страшная любовная магия приворожит Ричарда на веки вечные, как и обещала Дарина.
– Что ты делаешь? – возмутился Ричард. – И вообще, что за манера у тебя в последнее время плевать на человека?!
– Это у меня плохие манеры?! – взорвалась Яна тонким, визгливым голосом, который как будто тоже похудел за эти дни. – А у тебя, значит, в порядке вещей доводить любящих людей до сумасшествия?! Видите ли, поминки у него в доме! А ты знаешь, по кому?! Сейчас я должна быть на кладбище – прощаться с тобой!! А ты тут сидишь без единого трупного пятнышка и уничтожаешь мою ветчину!!
Ричард закашлялся, подавившись яблоком. Яна шарахнула его рукой по спине и от силы отдачи отлетела бы в противоположный конец кухни, если бы Ричард ее не схватил и не усадил обратно на табуретку.
Еще немного покричав, Яна успокоилась и рассказала ему все то, что узнала от следователя. Яна поведала ему о том, что опознали скелет по именным часам, так как других документов, устанавливающих личность, у скелета обнаружено не было.
Ричард хлопнул себя по лбу и, в свою очередь, подробно поведал Яне все, во что он оказался впутанным, подытожив:
– Так что этот скелет на дне бассейна не я, но ты не переживай, это все равно твой знакомый.
Яна поморщилась.
– Что за мания у тебя считать, что любой труп, будь он обгоревший или обглоданный пираньями, обязательно приходится мне знакомым?!
– Ну, уж извини! – пожал плечами Ричард. – Смотри сама, вот его паспорт.
– Щавелев Олег Андреевич. Щавелев?! – вскричала Яна, чуть не упав с табуретки. – Не может быть! Хотя я два дня не была в «Белоснежке», вполне возможно, что он не вышел на работу, а девочки не стали меня беспокоить по такому пустяку в такой трагический момент жизни.
– Да, – серьезно согласился Ричард, – судя по состоянию, в котором я его видел последний раз, на работу он вряд ли смог бы прийти.
– Маньяк!
– Истеричка!
– А зачем ты взял его документы? – поинтересовалась Яна.
– В том-то все и дело, я был настолько потрясен увиденным, что не успел хорошо все обдумать. Я сунул паспорт в карман и поехал к Щавелеву домой.
– Домой? – переспросила Яна, подумав, что ослышалась.
– Да, сейчас расскажу, то есть я взял у него и ключи от дома. Когда я понял, что унес с места преступления важнейшие улики, что следствие обязательно поинтересуется, что я делал у убитого в квартире, было уже поздно, я осознал, что крепко влип. Потом я вспомнил, что ссорился с Щавелевым на глазах у всей твоей клиники, следовательно, решат, что у меня был мотив убить его, что я плавал с ним вдвоем в бассейне, а следовательно, была и возможность прикончить его. Все эти мысли посетили мою голову уже после содеянного, я поехал назад к бассейну вернуть паспорт и ключи, но опоздал. Кругом уже мигали милицейские машины, территория была оцеплена, никого близко не подпускали. Но я и предположить не мог, что решат, что погибший – это я, я был уверен, что буду первым подозреваемым, и затаился. Двое суток думал, что делать. Так и не придумал. Не знаю, как вернуть паспорт, ключи и доказать, что это не я его убил. Вот с чем я и пришел к тебе.
У Яны ни одной мысли в голове не было, видимо, мозги атрофировались во время ее голодовки. Но, глубоко задумавшись, она все же нашла одну дельную мысль:
