– Мне ничего не нужно, кроме покоя. Я сожалею, что не могу поехать с вами… может быть, возьмете мою подругу, раз уж настроились на поездку?
– Я с удовольствием, – подтвердила Яна и еще раз уточнила у Аси, что она ей не понадобится.
Яна с Леонидом поехали в «чудное место», как он выразился.
Леонид привез Яну высоко в горы и пригласил выйти. Она увидела небольшое побеленное здание, вокруг которого прохаживались двое мужчин с дубинками.
– Где мы? – спросила Яна. – Секретный объект?
– Не бойся, Яна, я решил поделиться с тобой самым сокровенным, что у меня есть, – ответил Леонид и, поддерживаемый с двух сторон телохранителями, вошел в здание, приглашая следовать за ним Яну.
– Наверное, ты уже знаешь, что я не бедный человек. У меня в собственности находятся многие заведения на побережье, и все это останется моей дочери, хочет она того или нет. Все, что я делал, я делал ради денег, а душа моя здесь…
Яна вошла в прохладное помещение, внутри поделенное на маленькие залы, напоминающие цеха.
– Что тут делают? – спросила Яна, чувствуя какой-то знакомый запах.
– Пройдем в мой кабинет, – пригласил ее Леонид.
Кабинет Леонида представлял собой единственное светлое помещение на этом заводике, спрятанном высоко в горах. За стеклянной витриной во всю стену на полочках были расставлены какие-то красочные фигурки. Внимание Яны привлекли ярмарочные карусели с лошадками, на которых сидели румяные, улыбающиеся дети, и зеленая горка, покрытая васильками и ромашками, среди которых паслись кудрявые белые овечки с забавными мордашками. Общим в этих прекрасных фигурках было одно – на верху каждой располагалась аккуратная белая ниточка.
– Что это? – прошептала восхищенная Яна.
– Свечи! – гордо ответил Леонид.
– Свечи? – искренне удивилась Яна.
– Да! – Леонид просто светился радостью. – А ты думала, что свечки – это простые восковые палочки? Нет, это целое искусство! Я часто езжу за границу, в основном в Германию, и учусь там работать с воском. Это завораживающий процесс! Считай, что свечи – это мое хобби. Я создаю новые гипсовые формы, наплавляю их высококачественным воском, затем раскрашиваю специальными красками, которые привожу из Германии. На Западе изготовление свечей считается искусством, и в каждом доме обязательно должны присутствовать декоративные свечи. Люди чуть ли не каждый день ужинают при свечах. Свечи являются символом любви, они изгоняют злых духов из жилища. Такие свечки, – Леонид махнул головой в сторону витрины, – на Западе стоят очень дорого, но народ не жалеет на них денег. У нас все иначе, мы не привыкли отдавать деньги за кусок раскрашенного воска. Мы не можем платить за то, что в конечном итоге расплавится. Многие вспоминают о свечах только тогда, когда нет электричества.
– И куда вы потом деваете эту красоту? – поинтересовалась Яна, разглядывая свечку в виде новогодней елки с большими золотыми шарами и снежинками на пышных, округлых ветках.
– Это интересный вопрос, Яна. Я дорожу этими свечами, как музейными экспонатами, поэтому часть оставляю себе, часть увожу в Германию, туда, где их смогут оценить по достоинству. Да что там говорить! Я честолюбив и люблю, когда меня хвалят люди, которые посвятили всю свою жизнь делу изготовления свечей. Пусть знают, что и в России есть мастера не хуже, чем у них!
Яна с интересом смотрела на этого грузного, больного человека, который имел такое творческое увлечение.
Леонид продолжил свой рассказ:
– Конечно, везти отсюда через горы и таможню небольшую партию свечей даже при большой их себестоимости – очень невыгодное дело в плане прибыли. Но я, как и говорил тебе, делаю это не ради заработка. И ты знаешь, – вдруг довольно засмеялся Леонид, – все-таки люди тянутся к красивому и добротному. Местное население узнало, что я делаю свечи, и потребовало, чтобы я им тоже продавал свой товар. Будет, мол, дешевле покупать их с местного завода.
– И что вы?
– Я пошел им навстречу. Теперь у меня два цеха, один для производства свечей за границу и цех по производству обычных свечей. Только я не могу халтурить и даже простые свечи делаю очень высокого качества. Есть еще гипсовая и мастерская по росписи.
Он протянул Яне дрожащей рукой четыре обычные свечки. Яна взяла в руку свечки ровные, абсолютно одинаковой толщины и длины, без сучка без задоринки. Цвет воска был прозрачно-медовым, без единого чужеродного вкрапления. Пахли свечи натуральным воском с отдаленным запахом каких-то трав и меда. Леонид гордо произнес:
– У меня почти все свечи натуральные, воск тягучий, монолитный, обтекаемый, свечи получаются цельные и не откалываются, как парафиновые. Чтобы привить любовь к свечам как можно большему количеству народа, я продаю эти чудные качественные свечи за копейки, хотя вкладываю в несколько раз больше. Пойдем, Яна, я покажу тебе цеха!
Яна с удовольствием пошла за ним, зараженная его страстью к свечам. Цеха оказались небольшими и полутемными, так как света сквозь маленькие окошки проникало немного, но зато везде была идеальная чистота и порядок. В одном цехе было очень жарко от работающей доменной печи. В металлических корытах мерцал в отблесках рассеянного света разлитый жидкий воск. Какой-то человек в фартуке на голый торс стоял у печи.
– У меня гости, – между тем проговорил Леонид, – знакомьтесь, Яна.
Яна замерла: в мужчине, который плавил воск, она узнала того типа, который душил ее на катере. В это же время Яна увидела, как в плавильный цех входит Ричард в светлом льняном костюме и одновременно работник у печи поворачивает свое лицо к вошедшим людям. Она чуть не закричала, оцепенела на сотую долю секунды и сделала то, что сделала. Она резко нагнулась и окунула лицо в жидкий воск. Почти сразу лишившись чувств от сильной боли, Яна упала на пол. Причем термическое воздействие продолжалось какое-то время, так как восковая маска сковала лицо Яны.
