Алена в свое время, несмотря на вопросы окружающих, так и не призналась, кто являлся отцом ее умершего ребенка. Сначала покрывая его, затем не желая вспоминать прошлое. Кстати сказать, Тимур почти сразу же уволился из школы и исчез из поля зрения Алены навсегда.
Алена всячески помогала Нелли Николаевне по хозяйству, ходила по магазинам, убиралась в квартире, но все равно чувствовала себя обязанной и втайне от учительницы устроилась на работу. Она работала посудомойкой, гардеробщицей, ухаживала за престарелыми людьми от общества Красного Креста, работала помощницей воспитателя в интернате. Больше всего ее любили дети, открыв рот, они слушали Аленины рассказы. Она приносила им конфеты, помогала делать уроки и скоро поняла, что работа с детьми – ее призвание. Алена с легкостью поступила в университет на факультет биологии, по вечерам погружалась в учебу, а днем продолжала работать. Окончив университет с красным дипломом, Алена пошла работать в школу, конечно же, не в свою. Так как все в своей жизни она делала на «отлично», то и учительницей стала отменной. Несмотря на то что выглядела она зачастую моложе своих учениц и вела не самый популярный предмет, на ее уроках царила дружественная обстановка и железная дисциплина. Алена усмехнулась. «Железная леди» – так за глаза называли ее ученики, выражая этим свое уважение. Все вечера она проводила с любимой Нелли Николаевной, которая уже ушла на заслуженный отдых и страшно гордилась своей дочкой. У них всегда были теплые и доверительные отношения.
– Не знаю, что со мной было бы в интернате, – как-то сказала Алена, – вы спасли меня и стали второй матерью.
Нелли Николаевна растрогалась.
– Вон какая ты у меня выросла! На зависть всем! Меня волнует только один вопрос.
– Какой? – поинтересовалась Алена, с ужасом глядя на эскиз ленточного червя, которого ей изобразил один ученик в работе по паразитологии вместо краткого конспекта по теме.
– Почему ты не ходишь, как вся молодежь, на танцы, в какие-то компании с общими интересами… ну не знаю, почему у тебя, наконец, нет молодого человека?
– Во-первых, мне уже тридцать лет, не такая я уже и молодежь, – невозмутимо ответила Алена, заштриховывая жуткий рисунок, – во-вторых, меня никогда не тянуло на танцы.
– Я понимаю, что в университете ты была загружена выше головы, учеба, работа… но сейчас-то? Наладь личную жизнь! Неужели интересно со мной, старой кукушкой, вечера коротать?
Алена рассмеялась:
– Вы – единственный родной для меня человек!
– Ты не бойся мужчин, не все они подлецы, – продолжала гнуть свою линию учительница, – а уж твоего подонка Тимура я бы вообще к разряду мужчин не отнесла.
Алена ахнула, выронив тетрадку, которую проверяла:
– Так вы знали?! Давно?
– С самого начала и еще больше уверилась в своей правоте, когда он уволился из школы, спасая свою шкуру. Я всегда знала, что такую хорошую девочку, как ты, мог изувечить только такой скользкий тип, как физрук, – спокойно ответила Нелли Николаевна, выпуская в потолок кольца дыма.
– Почему же вы не выдали его? – спросила Алена. – Тогда все, как ненормальные, допытывались от меня правды.
– А зачем? Я берегла тебя, лишний раз не желая напоминать и травмировать. Тебя бы затаскали по судам, а ты – наивная дурочка – любила бы его и страдала. Да потом вся эта история касалась в первую очередь лишь тебя, и это было твое право – решать, выносить все на народный суд или нет.
– Спасибо вам! – с чувством поблагодарила Алена. – Вы тогда поступили правильно.
– А сейчас? Как бы ты поступила сейчас? – лукаво прищурив глаз, спросила Нелли Николаевна.
– Я бы двинула ему! Сразу бы легче стало!
– Вот это правильно! – засмеялась учительница. – А легче тебе станет, когда полюбишь по- настоящему.
Алена отвернулась к своим тетрадкам. Беда заключалась в том, что после того случая у нее была искорежена душа. Она больше так и не смогла подпустить близко к себе ни одного мужчину, так как слишком сильной болью и разочарованием кончилось для нее это сближение в детстве. Тимур убил веру Алены в благородных рыцарей.
– Да, кстати, – прервала ее грустные размышления Нелли Николаевна, – забыла передать тебе заказное письмо, принесли сегодня утром.
Алена разорвала конверт, и на стол выпал небольшой листок бумаги. Она прочла:
«Здравствуй, дочка! Мы не виделись двадцать шесть лет. Знаю, что прощения мне нет, и все-таки надеюсь повидать тебя перед смертью. Я нахожусь в доме отдыха «Бриз» поселка Янтарный, что расположен под Анапой. В конверте прилагаю билет на поезд, так как не знаю, как ты относишься к воздушным перелетам. Я очень болен, и не будет мне покоя на том свете, если ты не простишь меня.
Твой отец Леонид Игоревич Кулаков».
Алена тупо всматривалась в расползающиеся у нее в глазах строчки и чувствовала, как неприятный холодок сковывает ее грудь, словно так старательно забытое прошлое поднимает голову и не хочет отпускать ее.
Глава 4
И вот она, собрав два чемодана, поехала в дом отдыха «Бриз» раз и навсегда расставить все точки над «i». Алена не знала, что было нужно ее отцу, которого она не знала и не помнила, но считала, что вправе узнать это. Она вообще старалась не осуждать никого, даже родителей, бросивших своих детей. После смерти мамы Алена много долгих мучительных лет считала себя виновной в ее кончине. Каждый человек имеет право на ошибки, но хорошо, если у него есть время эти ошибки исправить…
Алена с интересом наблюдала, как постепенно менялся за окном пейзаж. Она бросила взгляд на своих
