– Ты могла не приехать.
– Это верно, – согласилась она, – и ты точно все рассчитал. Ну что же, я здесь, что ты хотел?
– Просто видеть тебя.
– Как оригинально. – Яна выпила коньяк и поморщилась. – Ладно, сама себя не узнаю, какая я стала мягкая, я снова прощаю тебя. Не иначе, как это твой гипноз. Постой, а ты случайно не хочешь загипнотизировать меня на любовь к тебе? – всполошилась она.
– Я не привораживаю и никогда бы не воспользовался своим даром в таких целях, – заверил Андрей Яну, присаживаясь на деревянную лавку и не отрывая от ее лица взгляда своих загадочных глаз.
– Хорошо, я хотела с тобой серьезно поговорить о Нике.
– Она влюбилась в меня? – предположил Андрей.
– Ты заметил?
– Я не слепой и не идиот. Заверяю тебя, я этого не хотел, я сам несколько обескуражен.
– Что делать?
– Ничего. Не бойся, я не воспользуюсь ее влюбленностью, может быть, удастся переключить ее внимание на кого-нибудь другого.
– Хотелось бы… вот Вацлав, например, – продолжала гнуть свою линию Яна.
Коньяк благотворно повлиял на ее настроение. Она расслабленно вытянула ноги и напомнила:
– Не забудь, утром идем гулять.
– Идем, – согласился Андрей, готовый на все.
Яне на душе стало легче хотя бы оттого, что ушла подсознательная тревога за Карла, так как выяснилось, кто пригласил его в Румынию, и человек этот, по мнению Яны, опасности не представлял.
Глава 12
Утро следующего дня выдалось очень теплым. Синее, без облачков небо оповещало о том, что и день будет жарким, солнечным. Яна, заснувшая после разговора с Андреем как мертвая, в позе эмбриона, проснулась и наконец-то почувствовала некоторое облегчение в пораженных частях своего тела. Она размяла затекшие конечности и с удовлетворением отметила, что в ее организме наступил комфорт и нет никакой боли. Настроение сразу улучшилось, и Яна поняла, что ее снова тянет на подвиги, а от недавних приключений остался только шум в голове и повязка на носу. Она бодро прошла в душ, включила прохладную воду, призванную окончательно пробудить ее. Душ принимать было крайне неудобно, высунув голову с повязкой из кабинки наружу, чтобы не замочить нос, но это не испортило ее настроения. Она облачилась в короткую красную юбку, желтую майку, открывавшую миру ее плоский живот с проколотым пупком. Спустившись вниз, она прямиком направилась на кухню, где над плитой колдовала Пелагея, изредка вытиравшая слезы рукавом блузки. Не заметив поблизости нарезанного лука, Яна поинтересовалась:
– Что случилось?
– А… Яна! – вздрогнула Пелагея. – Как себя чувствуешь?
– Значительно лучше, мы вчера напил… разговаривали в библиотеке всю ночь с Андреем.
– Я знаю, вынесла оттуда пустую бутылку, гору фантиков от конфет и грязные бокалы, – покачала головой Пелагея, и Яна стушевалась. – Я что-то вспомнила Камиллу… – продолжала Пелагея, – вот уж несчастная девка была, и так богом обиженная, да еще и конец такой страшный. Андрей Павлович много провел с ней сеансов, все врачевал ее, но это не спасло… Я все время уговариваю себя не расстраиваться, ведь ничего изменить нельзя, но не могу… как вспомню ее… еще ругалась я, что она ела по ночам…
– Вы не со зла, – успокоила ее Яна.
– Если бы я знала, что она удумает! – махнула рукой с кухонным полотенцем Пелагея.
– Андрей, психотерапевт, не догадывался, куда уж остальным людям, – сказала Яна, почувствовав легкий укор из-за того, что у нее с утра такое радужное настроение и она не убивается по сумасшедшей Камилле.
«Черствая я стала, нехорошая», – подумала она, а вслух спросила:
– Когда ее похоронили?
– Андрей Павлович все организовал два дня назад, когда ты в беспамятстве была.
– Родственники приезжали?
– Да какие родственники! Одна она была одинешенька! Никто не знал, откуда она пришла и даже сколько ей было лет, – всхлипнула Пелагея и отключила газ под сковородкой со шкворчащей яичницей с зеленью.
– Тяжелая история, – помрачнела Яна, отправляя в рот тост и захрустев им на всю кухню.
Пелагея посмотрела на Яну:
– Ой, что я все о Камилле… вы же есть хотите! Садитесь за стол, я сейчас вам подам завтрак!
– А остальные? – спросила Яна.
– Оксана спит, что, вы ее ждать будете? Когда встанут, тогда и их покормлю, – пообещала Пелагея и принялась метать еду на стол перед Яной: булочки в плетеной корзиночке, кусок деревенского масла в масленке, кувшин с молоком, как выразилась Пелагея, «аккурат из-под коровы с утренней дойки», яичницу с беконом, тосты, домашнее варенье и нарезанный тонкими ломтями твердый сыр.
– Где вы берете такие великолепные домашние продукты? – спросила Яна.
