– Тебя похоронили! Я сама видела, как тебя зарыли в землю, – шипела Пелагея, уничтожая Андрея взглядом, но на него это не действовало.
– Это финал нашего спектакля. Какая же смерть без похорон? – пожал он плечами. – Может быть, мне в скором времени на самом деле придется умереть, и эта репетиция сделает сам процесс не таким страшным. Холодно, жестко, неудобно, темно… и самое главное, скучно. Мне понравилось, как Яна потрогала мне лоб и заявила, что целовать меня не надо… из-за туберкулеза, а на самом деле из-за температуры в тридцать шесть и шесть десятых градуса. Она единственная знала правду и держалась молодцом, я все боялся, что она рассмеется.
«Наверно, этого не произошло, потому что я знала, что это может случиться на самом деле», – подумала Яна.
– Хорошо, что на улице была не минусовая температура и у тебя изо рта не шел пар, – согласилась Яна.
– Тебя зарыли!! – неистовствовала бывшая домработница.
– Совершенно верно, а вырыли через десять минут, хотя мне это время показалось вечностью, будьте уверены, – добавил он. – Вы не знали, что существуют кислородные баллоны и маски? Баллонов у меня даже в замке было предостаточно. А потом я жил у знакомых и наблюдал за своим опустевшим замком. Ты долго не ждала, Пелагея, уже через неделю проникла в замок и занялась своей незаконной деятельностью. Мы с Яной решили еще немного подождать, чтобы вплотную приблизиться к разгадке. Наше ожидание оправдалось, так как смерть уже никому не грозила, замок был пуст, ты достигла цели… и теперь мы знаем причину, толкнувшую тебя на преступления.
Пелагея опустила голову.
– Не может быть… Я так была близка к цели, счастье было рядом…
– Это не счастье, это алчность и помутнение рассудка, – отметил Андрей. – Собирайся, Пелагея, пошли!
– Куда?
– Туда, где ты должна уже давно находиться. Тюрьма по тебе плачет, Пелагея.
Вот и настало время прощаться! Яна протянула обе руки Андрею.
Она стояла в короткой джинсовой юбке, черных колготках, красных туфлях и красной кожаной куртке до талии и была не в силах расстаться с провожающим ее в аэропорту Андреем.
– Да, всему когда-то приходит конец, – грустно улыбнулся Андрей, – но ты здорово мне помогла. Если бы не ты, я бы уже сгнил в тюрьме и мы никогда бы не задержали настоящего преступника.
– Да, верно. Правда, многоуважаемый полицейский не пришел в восторг от нашей самодеятельности, а от твоих похорон и чудесного воскрешения он вообще был в шоке. Но после прослушивания пленки записи нашей беседы с Пелагеей Стефану ничего не оставалось, как задержать ее при всей его нелюбви к приезжим русским. Хотя Пелагея ведь тоже русская…
– Ты – чудо! – пожал ее холодные руки Андрей.
– Мы же еще увидимся? – внезапно ком подступил к горлу Яны.
Ее распухшая от удушающих объятий Пелагеи шея еще не пришла в норму.
– Вряд ли, но я буду думать о тебе вечно, – ответил Андрей, – и не плачь, а то я тебя сейчас загипнотизирую, чтобы стереть о себе всю память.
– Только посмей так сделать! – хлюпнула Яна носом.
– Объявили посадку на твой рейс.
– Я слышу… поцелуй меня… – попросила Яна.
Андрей выполнил ее просьбу, она, буркнув: «Береги себя», пошла на посадку.
Яна уныло посмотрела в иллюминатор.
– Прощай, Румыния! Страна легенд и поверий, таинственных туманов, красивых лесов и гор, замков… Надеюсь, я сюда больше не вернусь…
Самолет взлетел и взял курс на Москву. Румыния осталась за бортом самолета вместе с замком Андрея и всеми жуткими событиями, случившимися там.
Глава 25
В Москве Яну встречали дождь, тоскливое небо и Ричард с черным зонтом в руках.
– Привет, – кивнула она ему, ныряя под зонтик, – спасибо, что снова встретил.
– Да не за что, я всегда готов, – ответил он и, взяв ее багаж, повел к стоянке. – Твоя секретная миссия выполнена? – спросил он у нее уже в машине.
Яна вытерла мокрое задумчивое лицо.
– Да, кажется, да…
– Никто не пострадал? Кстати, что за сине-багровые следы на твоей шее?
– Мелочи! – тряхнула влажными волосами Яна. – Все преступники обезврежены, жертв больше не было! – козырнула она ему.
– Румынская полиция тебя никогда не забудет! – уточнил Ричард, улыбаясь одними уголками рта.
– Стефан, полицейский, был очень рад, когда я сказала, что улетаю на родину.
– Вот уж странно… – произнес Ричард.
