самое важное — судьба Николь. Я не уеду, пока не буду уверена, что моя сестра в безопасности.
— С ней все в порядке. Шелдон и его жена привезли ее в Лондон вчера вечером и оставили с няней, Эллисон или как ее там.
— Эллисон Холланд?
— Точно.
Тамсин вздохнула с облегчением. Когда-то Эллисон нянчила и ее.
— Шелдон пытается представить себя хорошим опекуном. Он, видимо, догадался, что мы будем добиваться опеки.
— Тем более я должна остаться и помочь.
— Ты напрасно потратишь время. Несколько часов не заставят меня передумать.
— Отлично, я поняла. Свадьбы не будет. Кстати, это была не моя идея. Я остаюсь ради Николь. К тебе это не имеет никакого отношения.
— Отлично.
— Отлично.
Мужчина снова повернулся кдвери.
— Маркос?
— Что?
— Я хочу поблагодарить тебя. — Сделав глубокий вдох, Тамсин заглянула ему в глаза. Она заставила себя сказать ему правду, хоть это и причиняло ей боль: — Спасибо, что ты не любишь меня.
Тамсин сидела в современном офисе в центре финансового района. В огромных окнах можно было разглядеть вдалеке дом Маркоса. Как ей хотелось бы вернуться туда, в его спальню и в его объятия!
Внезапно Маркос подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи.
— Твой брат больше не причинит тебе зла.
— Но он может лишить Николь детства.
— Этого не случится.
У Тамсин дрожали руки. Она хотела что-то сказать, но не могла.
— Что ты имела в виду, когда поблагодарила меня за то, что я не люблю тебя? — неожиданно поинтересовался Маркос.
— Из-за твоего навязчивого желания отомстить, — тихо произнесла девушка. — Я не могу жить с человеком, вся жизнь которого окутана злобой. Брак с тобой отравил бы мою душу. И душу наших детей. — Их взгляды встретились. — Так что спасибо за нелюбовь.
— Тамсин...
— Уинтеры здесь, сеньор, — раздался голос в интеркоме.
— Пригласите, — попросил Маркос. Он отпустил кнопку интеркома и стиснул зубы. — Не ожидал, что Уинтер притащит с собой жену.
— А я не удивлена. Камилла всегда была вроде леди Макбет. До брака с ней Шелдон не был таким уж плохим.
Дверь открылась, и Тамсин встала на ноги.
— Сеньор и сеньора Уинтер, — объявила секретарша и добавила: — Могу я предложить вам чай или кофе?
— Ничего, — отказалась вошедшая в кабинет Камилла.
— А я бы выпил скотча, — признался Шелдон.
— Я сам угощу гостя, — сказал Маркос секретарше, и та, кивнув, исчезла за дверью.
Маркос развернулся на каблуках, подошел к бару, налил бокал скотча и с улыбкой протянул его Шелдону.
— Присаживайтесь.
— Нет. Пока ты не скажешь, зачем вызвал нас сюда.
— Садись, Шелдон, — хмыкнула Камилла, опустившись на стул. — Пусть мистер Рамирез выскажет все, что хочет. Чем скорее мы здесь закончим, тем скорее я смогу вернуться к нашему милому, дорогому ребенку.
— Дорогому ребенку? — возмутилась Тамсин. — Да вы морили ее голодом и пренебрегали ею, а сами тратили ее деньги на пластическую хирургию и лыжные курорты!
— Я всего лишь дала девочке почувствовать вкус свободы. Из-за тебя, кстати.
— Из-за меня?
— Ну да. Тебя воспитывали-воспитывали, а выросла ты самой большой шлюшкой в Лондоне.
— Ах, ты... — Тамсин вскочила, чтобы влепить Камилле пощечину, но Маркос преградил ей путь.
— Полагаю, — обратился он к Шелдону, — вам следует попридержать вашу жену. Или оба сильно пожалеете.
— Как ты смеешь? — Камилла с отвращением вздернула нос. — Да это ты пожалеешь, что разговариваешь со мной в таком тоне! И учти: цена за документы на опеку Николь только что поднялась на сто тысяч фунтов.
— Вы продаете Николь? — возмутилась Тамсин.
— Почему нет? Ее трастовый фонд почти пуст. Девчонка нам больше не нужна. Я могла бы продать ее еще кому-нибудь. Как думаешь, сколько заплатил бы за маленькую блондиночку такой человек, как Азиз?
— У вас что, совсем нет души? — с ужасом выдохнула Тамсин.
— Разумеется, есть. — Камилла была, очевидно, довольна собой. — Если попытаешься отнять у меня опеку, я сделаю так, что все в суде поверят, что я люблю Николь, как собственную дочь. И я расскажу прессе множество грязных секретов о тебе. Пусть даже они будут выдуманными.
Тамсин взглянула на сидевшего за своим столом Маркоса. Почему он ничего не делает? Ничего не говорит?
Камилла принялась с вызывающим видом разглядывать свои длинные наманикюренные ногти.
— Лучше вам заплатить. Знаю, мистер Рамирез может себе это позволить. Цена Николь — два миллиона фунтов. Плюс еще сто тысяч. И чем больше времени вы у меня отнимете, тем выше цена. Это честная торговая сделка.
Маркос скрестил руки за головой.
— А вы согласны с женой, мистер Уинтер? Шелдон закусил губу.
— Ну, разумеется, я не стал бы продавать Николь в гарем. Это было бы по-варварски...
— Заткнись, Шелдон, — шикнула на него жена. Мужчина потупился и отпил еще скотча.
— Ясно. — Маркос медленно встал. — У меня к вам другое предложение.
— Лучше, чем мое? — спросила Камилла.
— Думаю, да.
— Тогда продолжайте.
— Возможно, вы можете одурачить Тамсин, но со мной этот номер не пройдет. Я не наивная двадцатитрехлетняя девушка с добрым сердцем. Я, — от его зловещей улыбки по спине Тамсин пробежали мурашки, — такое же чудовище, как и вы. И даже еще хуже. У вас есть два пути. Или вы оба отправляетесь за решетку за жестокое обращение с ребенком. Доказательства у меня найдутся, и они убедят любой суд. А скандал вокруг этого дела станет последним ударом по вашему бизнесу. Ни одна женщина не станет покупать косметику фирмы, владельцы которой обвинялись в жестоком обращении с детьми. У вас не хватит денег, чтобы нанять приличного адвоката, поэтому, думаю, вы согласитесь на мое предложение.
— Все, я не хочу больше ничего слышать, — фыркнула Камилла. — Шелдон, мы уходим...
Она начала вставать, но Маркос повелительным жестом велел ей сесть на место. Впервые Тамсин видела, чтобы Камилла лишилась дара речи.
— Итак, у вас есть иной путь, — продолжил Маркос, словно ничего не произошло. — Вы знаете, что я похитил Тамсин. Почему бы мне не похитить и вас двоих? Вы оба исчезнете. Никто никогда не узнает, что с вами случилось. Ваши кости когда-нибудь отыщут археологи.
Камилла закусила губу, прижав к силиконовой груди сумочку.
— Вы пытаетесь запугать мою жену, — слабо запротестовал Шелдон.
