вам безумным бредом. Впрочем, неважно, чем оно кажется. Важно, что оно работает.
После заключения договора Кастор и Трофим Парфёнович, ни словечком не перемолвившись друг с другом, вышли из главного офиса издательства, но не стали переходить дорогу, чтобы воспользоваться общественным транспортом, не сели в собственный автомобиль и не вызвали такси. Они просто исчезли, перестали быть видимыми, а затем моментально переместились в то воображаемое, но при этом существующее на самом деле пространство, которое мунги первой ступени (к числу которых, например, относятся все сотрудники Тринадцатой редакции) в шутку и по незнанию величают «Небесной канцелярией».
«Роман с Вампиром», ради которого бессердечный Константин Петрович разбудил Шурика Курманаева прямо посреди летучки, подходил питерскому филиалу по всем пунктам. Во-первых, полгода назад из Москвы пришла бумага, предписывавшая искать любые произведения, в которых упоминаются вампиры, потому что тема уж больно модная. Во-вторых, скромная питерская девушка Маша Белогорская, неожиданно для себя написавшая роман на модную тему, оказалась носителем настоящего выполнимого заветного желания. Которое – может быть, чересчур поспешно – было расшифровано как «Хочу издать «Роман с Вампиром» настоящей книгой».
В день, когда Разведчик Лёва Разумный обнаружил Машу, у него окончательно разладился внутренний механизм управления собственным гневом. Поэтому маленький яростный пиарщик, сметая всё на своём пути, отправился в молодёжный клуб на окраине Санкт-Петербурга: драться со всем, что движется и крушить всё, что не движется. Быстро разобравшись с двумя местными громилами, Лёва подумывал уже о том, чтобы вырвать из пола барную стойку, жахнуть ею о танцпол и переместиться в какое-нибудь более весёлое местечко, как вдруг настойчивое жжение в мочке левого уха вывело его из состояния неуправляемой берсеркской ярости и заставило вспомнить о работе.
Всем Разведчикам свойственно испытывать повторяющееся из раза в раз ощущение – такое особое состояние, которое недвусмысленно указывает на то, что где-то рядом бродит совершенно свободный носитель желания. Жжение в мочке уха – это ещё не самая большая беда. Легендарный Разведчик из городка Глубока над Влтавой при встрече с носителем желания подворачивает ногу, да вдобавок ещё и падает прямо на клиента, чтобы уж точно не перепутать его со случайным прохожим. Так что Лёве, можно сказать, ещё повезло. Правда, по мере приближения к цели жжение в мочке его уха всё усиливается, но ему только и нужно, что прикрепить к носителю датчик, – и можно бежать прочь.
Маша Белогорская уже очень давно не бывала ни в каких сомнительных заведениях, но на этот раз старинная подруга, уставшая от одинокой жизни на окраине города, упросила составить ей компанию. Выпив для храбрости по коктейлю из ярко-лиловых жестяных баночек, девушки решительно миновали фейс- контроль и принялись покорять танцпол. Подруга живо завела знакомство с каким-то бравым бездельником, а Маша постеснялась танцевать в одиночестве и вместо этого взялась за изучение алкогольной карты.
Даже если бы Маша не была ценным носителем желания, её всё равно стоило бы похитить из этого шумного, прокуренного и бестолкового клуба и отвезти домой – из сострадания. Но Лёве было не до сострадания – самому бы кто посочувствовал! Он погрузил девушку в такси, превозмогая боль в ухе – ощущению плевать на мотивы Разведчика, его задача – проявлять себя в присутствии носителя, и точка. Но Маша была такой деликатной и скромной, что и боль постепенно утихла, стараясь не слишком о себе напоминать. Бравый Разведчик возблагодарил всех своих покровителей и даже благосклонно выслушал сбивчивый Машин монолог на тему «Лучше бы я осталась дома и дописала свой роман», сообщил ей, как бы между прочим, что работает в издательстве, выпросил телефончик и совершенно легально вручил на прощание свою визитку с прикреплённым к ней датчиком. А потом вернулся в редакцию и, злорадно ухмыляясь, вызвал Виталика.
По инструкции передавать контакт Технику следует как можно скорее, пока носитель желания не обнаружил прикреплённый к одежде или подброшенный в карман датчик.
Виталик ещё не ложился спать – праздновал неизвестно что неизвестно с кем в каком-то подвальчике на Сенной. Он явился через полчаса – ещё более лохматый, чем обычно.
– Давай сюда контакт и пойди расплатись с водилой, – распорядился он. Лёва покорно отдал Технику крошечный медный квадратик – точную копию датчика, приклеенного к визитке, которую он вручил Маше, и поплёлся вниз.
В кабинете Виталика пахло как в магазине колониальных товаров: тонкой смесью специй, кофе и каких- то курительных палочек. Так же пахло и от самого Виталика – казалось, что он ночует в индийском ресторане, в сундуке с приправами, а волосы окуривает особыми благовониями, чтобы задорно торчали во все стороны. Лёва любил тихо сидеть в уголке его алхимической лаборатории, заваленной бумагами, макетами, дисками и даже какой-то совершенно посторонней ерундой, вдыхать таинственные и загадочные ароматы, покуда Техник колдует над очередным датчиком.
Но на этот раз сидеть и ждать результата не пришлось: к его возвращению Виталик уже весело приплясывал рядом с принтером, вытаскивая из него листочки с распечаткой параметров и особенностей заветного желания Марии Белогорской.
– Так быстро? – удивился Лёва.
– Нам, профессионалам, это свойственно, – ухмыльнулся Виталик. – Повезло тебе, кстати. Знаешь, какая у неё «особая категория»?
– Она любит невысоких брюнетов?
– Про брюнетов не скажу, но, наверное, любит, раз поехала с тобой в такси после того, как ты раскурочил там весь клуб. Но ты это сам лучше выясни. А вот с желанием тема такая – оно активизируется как заветное только в состоянии алкогольного опьянения!
– Да не пил я там! Просто подрался немного.
– Не твоего опьянения, балда. Опьянения носителя. Ну, знаешь, человек она, видимо, недоверчивый, стеснительный, собственные желания скрывает даже от себя, но как выпьет – становится малость посвободнее. У меня была одна такая…
– Если она, когда становится посвободнее, по углам шхерится, то какая же она трезвая? – перебил собеседника Лёва. – Может, я попутал чего?
– Нет, всё правильно, – Виталик ткнул пальцем в распечатку, – носитель заветного желания, безопасного для окружающих, выполнимого. Про особую категорию я уже сказал. Потом, значит – и это важно – на объект ещё никто не выходил. Никто, понимаешь? Так что отдаём её Шурику, пусть обрабатывает нежно, но без спешки.
– Вот так вот! Я девушку нашел, ты – пробил по базе, а танцевать её, как всегда, Шурик будет. Причём сразу два танца.
– Как это – два? Не бывает же разом двух желаний. Хотел бы я, кстати, посмотреть, как это на схеме будет выглядеть. Но тут – вполне обычный случай.
– Я думаю, что прочухал её желание. Она же роман пишет. А раз пишет – значит, издать хочет. Там бред какой-то про вампира, я не вникал, но помнишь, месяц назад на летучке об этом говорили? Короче, пусть Шурик и займётся. Глядишь, ещё одну премию в сто рублей получит, а «Многобукв» наши в очередной раз озолотятся.
Питерские блогеры давно уже переименовали издательство «Мегабук» в «Многобукв», а московские – в «Мегабяк», и до сих пор спорят, какая версия остроумнее. Лёва из патриотических соображений придерживается питерской версии. Остальные – из тех же самых соображений – предпочитают называть издательство как положено.
– Ты этот роман читал? А вдруг он взорвёт Шурику мозг? – осторожно поинтересовался Виталик.
– Значит, хороший роман, если взорвёт. А главное – какая конспирация! Вроде с носителем работаем, а вроде и с автором. То-то Цианид обрадуется! Он же на конспирации этой поехал уже.
– И никуда я не поехал. Я здесь остался, – раздался из шкафа грустный голос Константина Петровича. А потом и сам коммерческий директор появился перед глазами своих изумлённых коллег: чистенький, аккуратненький, прилизанный, как будто и не сидел в пыльном шкафу неизвестно сколько времени.
– Ты там кого выслеживал? – удивился Лёва.
– Я не выслеживал. Я защиту выставлял, балбесы. За вас двоих.
– Блин, защита! – хлопнул себя по лбу Виталик. – Мы же тут без защиты все эти дела проделывали, чёрт, чёрт, бежим скорее, пока враги не нагрянули и нас тут всех не порешили!
