– То есть получается, что у нас есть только один выход – читать их все, подряд, ни одной не пропуская?
– Читать их все? – с дрожью в голосе повторил Шурик и вполне живо представил, как ему на голову, кирпичик за кирпичиком, обрушивается Великая Китайская стена. Но когда Денис заверил его, что готов выделять по два часа в день на разбор этой самой стены, Шурику сразу стало хорошо и спокойно: кирпичики один за другим улетели обратно в Китай. Оказалось, что до сих пор все они висели у бедного редактора на шее, время от времени напоминая о себе: «Ну, когда ты меня прочитаешь?», «Не тебя, а меня – меня первым прислали!», «А меня зато первым написали!», «А мой автор старше твоего – старшим надо уступать!», «А мой автор зато гений!», «А вот это уже не тебе решать, а редактору!». И уже хором: «Редактор, ну прочти уже нас, реши, кто прав!»
Маша пришла как раз в тот момент, когда Денис, следуя указаниям своего ежедневника, разбирал «Великую Китайскую стену».
– Привет, я тебе корректуру принесла, – сказала девушка и шлёпнула на край стола папку с рукописью.
Денис вежливо кивнул, посмотрел на часы и заметил, что кое-кто пришел значительно раньше назначенного времени, и поскольку заранее его об этом не предупредили, то он считает, что вправе продолжить заниматься тем делом, которое запланировано у него на сейчас.
– Слушай, ну тебе трудно, что ли, оторваться и с человеком поговорить? – возмущённо воскликнул Шурик.
– Нет-нет, Саша, он прав, я пришла не вовремя, это моя вина, – тут же стушевалась Маша.
– Да при чём тут какая-то вина, вовсе это не вина, а наоборот здорово – взять да прийти раньше, чем надо. Я вот всегда опаздываю, уже прямо не знаю, что с собой делать. Сегодня вот вовремя пришёл – но скольких усилий мне это стоило!
– Нет никакой разницы, опаздываешь ты или приходишь слишком рано. Если бы все люди относились к своему и чужому времени с одинаковым уважением, мы бы жили почти что в раю. У меня есть определённый список дел, которые я должен сделать сегодня, – гнул свою линию Денис, – и я предпочту делать их в строго определённом порядке, чередуя работу за компьютером с беседами и физической нагрузкой. Александр, ты просил напомнить – напоминаю: Наташа вчера опять кого-то нашла, ты собирался заняться этим делом.
– Ой, точно, а ещё Даниил Юрьевич вернулся и вызывал меня к себе! Погибаю! Разрывают! – схватился за голову Шурик.
– Я вижу, ты уже на пути к тому, чтобы наконец-то завести ежедневник! – с интонациями строгого, но справедливого наставника произнёс Денис.
– Я уже на пути к шефу! – вскочил с места Шурик.
Вслед за ним, прихватив со стола папку с результатами своих ночных бдений, на цыпочках ушла и Маша. Ей даже понравилось, что Денис выставил её за дверь – можно было на совершенно законных основаниях засесть в приёмной и понаблюдать за экосистемой Тринадцатой редакции в естественных условиях.
Но на сей раз этому юному натуралисту не удалось спрятаться в засаде – из-за кофейного автомата на неё выскочил Лёва. В левой руке у него был сотовый телефон, в правой руке – трубка от стационарного, и при этом он ещё озирался по сторонам в поисках факса или хотя бы Наташи, которая умеет с этим факсом управляться.
– Подержать что-нибудь? – спросила Маша, которая всегда была рада помочь. Благодаря этому она чувствовала себя частью команды и даже мысленно могла произнести что-нибудь вроде «Мы с ребятами…».
– Ничего держать не надо, это всё нужное. Очень хорошо, что ты пришла! – обрадовался совершенно замотанный пиарщик и начал постепенно разматываться. – Как раз поступил заказ из одного московского журнала – хотят о тебе немного написать.
То есть о «Романе с вампиром», ну и о тебе как об авторе. С этим проблем не будет, книжку они видели, но им нужны фотографии. Скажи, когда тебе будет удобно встретиться с их местным фотокорреспондентом, – и я его на тебя живо натравлю.
– Ну вот, начинается, – расстроилась Маша. – Я-то надеялась, что книжка пройдёт незамеченной и мне не надо будет корчить из себя невесть что.
– Если она пройдёт незамеченной – меня накажут! – сурово сказал Лёва. – Так что не надейся.
– Ой, ну тогда я согласна на корреспондента… в любое время, – потупилась Маша. – Я же не подумала о том, что вам-то как раз надо это продавать. Извините, ребята, мне следовало сразу отказаться от этой глупой затеи.
– Та-ак. – Уверенной походкой большого начальника маленького коллектива в приёмную вошел Цианид и понял, что упустил что-то очень важное. – А что это за глупая затея тут затевается? И почему ты, Лёва, всё ещё здесь, а не поехал договариваться с телевизионщиками?
– Кое-кто вообще должен сейчас решать проблему с разваливающимися шкафами, а не командовать, когда его не спрашивают, – огрызнулся Лёва и сделал вид, что ищет что-то важное в записной книжке своего телефона.
– Ничего ужасного мы пока ещё не затеваем, – разрушила всю интригу Маша. – Просто какой-то фотограф хочет пощёлкать меня для журнала. Слушайте, а может быть, пусть он Наташу сфотографирует?
– Чего? – не понял Лёва и тут же перестал притворяться, что мобильный телефон на данном этапе представляет для него больший интерес, чем собеседники.
– Ну вместо меня. Никто же меня в лицо не знает, а статья в журнале нужна для рекламы, верно? Ну а Наташа такая хорошенькая, что только самый бессердечный гад не купит написанную ею книгу.
– Да, Наташа хорошенькая, – расплылся в улыбке Лёва.
– Ну это кому как, – буркнул Цианид. – На мой вкус, вы, Маша, гораздо эффектнее.
– Bay! – В приёмной очень некстати возник Виталик. – Самое интересное-то я и не пропустил!
– Да тише вы! – погрозила ему пальцем Маша. – Не заставляйте человека брать свои слова обратно. Мой строгий учитель только что сделал мне комплимент, а тут вбегаете вы и пытаетесь всё испортить.
– А чего, сегодня по календарю ЮНЕСКО день образцовой вежливости? Все со всеми выкать должны? Ну надо же, а меня и не предупредили! – пожал плечами Техник, метнулся к кофейному автомату, по пути сцапал с этажерки самую последнюю чистую чашку, нацедил себе двойную порцию эспрессо – и выскочил из приёмной.
– А я и не собираюсь брать свои слова обратно, – твёрдо сказал Константин Петрович. – Что сказал – то сказал. А выкать и правда давайте перестанем.
– Давайте! – передразнил его Лёва. – Но с фотографией пусть будет всё же по-честному.
Шурик вышел из метро и беспомощно огляделся по сторонам: когда-то давно, ещё в прошлой жизни, вернее даже будет сказать – в странном сне, приснившемся в прошлой жизни, причём не ему самому, а его соседу по квартире, Шурик каждую неделю приезжал сюда, на станцию метро «Площадь Александра Невского», где его ждали друзья, приключения и целые охапки новых впечатлений и удивительных открытий. Потом друзья выросли и поскучнели, восприятие притупилось – но только на время, потому что так было надо. Гусеница спряталась в кокон, ещё раз всё основательно обдумала – и вылетела в мир большой пёстрой бабочкой, радующей глаз. Ощущения стали ярче, чем в подростковом возрасте, – может быть, оттого, что к ним не примешивались больше надуманная тоска, высосанная из пальца горечь тринадцати прожитых лет, неумело имитируемый цинизм и прочие, в целом безопасные, детские болезни.
«Куда всё подевалось-то, тут же ларьки стояли вроде», – почесал в затылке Шурик. Всё-таки он давно здесь не был – случайно или нарочно, но он обходил этот заповедник воспоминаний стороной, и теперь растерялся. По всему выходило, что носителя надо искать где-то здесь. Сейчас, из-за этого водопада желаний, Разведчики не всегда могут запомнить приметы носителя, что крайне усложняет дело. Но на этот раз Наташа пошла ещё дальше – она даже не помнила, мужчина это был или женщина и чем именно он её так достал, что она даже датчик к нему прилепила. Людской водоворот, вытекающий из метро, грозил смыть задумавшегося мунга и унести его в сторону остановок общественного транспорта, куда Шурик совсем не собирался. А собирался он – дайте сообразить – куда? Неужели Наташа ошиблась? Но если Разведчик ещё
