ей для девочки денег.

Мария Ивановна стояла в глубине у окна и смотрела на девочку, которая возилась с куклой. Около неё стояла хромоногая старушка-торговка и тоже смотрела на девочку. Двое маленьких ребят прильнули к нищенке и с изумлением смотрели на куклу, тянули к ней ручонки и собирались реветь.

Девочка так была увлечена куклой, что, казалось, забыла обо всем на свете. Она ее ласкала, целовала, баюкала и не спускала с неё глаз.

Вдруг в этой группе внезапно произошло страшное волнение, движение… Затем раздался неожиданный потрясающий крик молодой женщины, и она не то упала, не то бросилась на пол перед девочкой-нищенкой.

— Моя… моя… Наша Кирочка… Володя… Наша… Кируся…

Офицер, хозяйка, все жильцы бросились на этот крик.

Мария Ивановна стояла на полу на коленях… Она плакала, обнимала, прижимала к себе маленькую нищенку, целовала её голову, лицо, грязные руки, ноги, смотрела на нее безумно-счастливыми глазами, и сквозь радостные слезы, повторяла:

— Моя… Наша девочка… Ты послушай… Володя… Наша Кирочка… Повтори… Моя… Наша…

Перепуганная девочка вырывалась и отбивалась от незнакомой дамы, то громко ревела, то умолкала и дикими круглыми глазами смотрела на барыню… И опять гнусаво, испуганно начинала кричать.

Офицер заметался, смущенный и испуганный… Он не знал, что предпринять, на что решиться… Он подумал, что его жена помешалась с горя. Обдумывал, соображал, как успокоить жену.

— Маруся, встань с пола… Родная, голубка, успокойся… Что я тебе скажу… Встань, моя милая… Посмотри, ты девочку перепугала.

Он силился ее уговорить, поднять.

Но жена не слушала его и твердила точно в экстазе, привстав на коленях. Блаженная улыбка не сходила с её лица.

— Ты сам услышишь… Володечка, сейчас услышишь и поверишь… Не думай, я не сошла с ума. Я все сознаю… Я безумно счастлива… Повтори, деточка, что ты сказала… Повтори, ангел, мое сокровище… Бабушка, вы молчите, не говорите, — обратилась она к хромоногой старушке.

Но старушка, ничего не понимая, качала головой.

Девочка упорно молчала и, прижав к себе куклу, делала гримасы и по временам начинала плакать.

— Маруся, оставь ребенка… Ты её перепугала… — сказал офицер и хотел поднять жену.

Но та еще крепче прижала к себе черненькую головку девочки. В глазах молодой женщины светилась непоколебимая решимость. Ничто на свете не могло теперь оторвать от исстрадавшегося сердца это маленькое испуганное существо.

— Подожди, немножко, Володечка… Она скажет сама… Она испугалась… Повтори, моя крошка… Боже мой, деточка моя… Сокровище мое… — И она, плача и смеясь, осыпала малютку горячими поцелуями.

— Молодой барыне что-то попритчилось… — испуганно заметила рыжая хозяйка офицеру.

— Это так бывает… Иной так-то вдруг спятит с ума, — пробормотал её пьяный муж.

— Как она девчонку-то целует… Подико-сь, точно родную, — заметила молодая бабенка.

— Смешная госпожа… Точно не в своем разуме, — сказал хриплым голосом хозяин подвала.

— Эх, милые, на свете такое бывает, что и разума можно лишиться, — заметила укоризненно старушка.

Между тем девочка мало-помалу успокоилась. Офицер, наклонившись, тихо и ласково убеждал, уговаривал в чем-то молодую женщину. Но она настойчиво повторяла:

— Она — моя… Это наша Кирочка… Моя деточка… Ты сам услышишь и поверишь. Повтори, моя крошка… Повтори, как ты сказала… Как ты назвала куколку?.. Ну… Ну… Скажи… Скорее… Я тебе куплю еще лучшую куклу. Подарю много игрушек, гостинцев… Куплю платье, сапожки, шляпу, муфточку… Скажи скорее…

Девочка успокоилась и что-то тихо-тихо прошептала.

Только материнское сердце могло расслышать этот шепот.

— Скажи погромче… Ну… Скажи скорее… Это наш папа.

И девочка сказала… Теперь офицер сам расслышал ясно шепот нищенки… Он испуганно вздрогнул и тоже схватился за грудь. Девочка тихо, смущенно улыбаясь, повторила то, что как-то неожиданно выплыло в памяти из далекого её счастливого прошлого. Старая кукла, видно, вызвала эти воспоминания.

— Мама — малютка…

— Володя, ты слышал?! Ты слышал, Володечка? — сквозь едва сдерживаемые рыдании повторила мать.

— Ну, скажи еще… Кто няня?!

— Няня — Чуб…

— Ты слышишь, Володя?!

— Слышу…

Офицер тоже встал на колени, обнял ребенка и жену и не сдерживал больше рыданий.

— Ну, скажи же, кто папа?

Девочка молчала.

— Как ты называла папу? Вспомни, милая! Вспомни, крошка, родная…

Но сколько ни упрашивала, ни уговаривала молодая женщина, ребенок не мог всего припомнить…

Сомнений теперь не было. Эта девочка — их потерянная дочь… Только их дитя могло повторить слова её детства…

Давно прошедшее, родное осталось в памяти ребенка и неожиданно вырвалось из её уст, осветив все вокруг, точно солнечным лучом. Теперь надо было узнать правду…

Никакими словами не описать душевного волнения родителей — их радости, страха, надежды.

Офицер быстро подошел к хозяевам. Теперь лицо его было строго и сурово; видно было, что он готов на все. Он заговорил громко, решительно:

— Послушайте, хозяева, я требую, чтобы вы мне сказали правду, чья эта девочка и откуда она у вас? Если вы скажете правду, я вас награжду, если будете упираться, солжете — я ни перед чем не остановлюсь, и вам будет плохо.

Рыжая женщина и лохматый мужик переглянулись. Они бы хотели сговориться, чтобы получше солгать и вывернуться…

— Ой, да где ж мои ребята? Мне бы надо пойти. Не случилось бы чего, — проговорила хозяйка и подмигнула мужу.

— Не сметь никуда уходить! — крикнул офицер, — Пока вы мне не признаетесь, я вас никого отсюда не выпущу!

Несколько минут длилось молчание. Как томительно и жутко было в подвале! Как в страхе замирали и трепетали болью сердца отца и матери!

Марья Ивановна все еще сидела в уголке на полу, прижимала к себе девочку, ласкала ее, целовала, говорила ей что-то горячо и нежно. Хромоногая старуха, нагнувшись, что-то шептала барыне, по временам боязливо взглядывая на хозяев. Молодая женщина то хваталась за голову как бы от ужаса, то испуганно цеплялась за ребенка и опять вскидывала умоляющие глаза на старушку.

— Чего уж таиться… Девчонка — не наша дочь… — вдруг хриплым голосом проговорил лохматый сумрачный хозяин.

Офицер не мог скрыть своей радости и весь преобразился. Он облегченно вздохнул, лицо его просияло. Старуха перестала шептать. Марья Ивановна приподнялась, насторожилась. Все затихли в подвале.

— Мы ее берегли, как родную дочку. Мы ее растили, жалели; себе в куске отказывали. Девочка-то хорошая. Мы ее приняли в горькой бедности и не бросили, когда помер солдат, что привез ее с войны, — плаксиво и визгливо заговорила хозяйка, отирая глаза руками.

— Расскажите всю правду и я награжу вас. Эта девочка наша пропавшая дочь, и мы ее везде ищем, вот уже пять лет. Ее украли у нас во время войны. Расскажите правду… — умолял офицер.

Вы читаете Голос сердца
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×