– Это я-то не знаю, что кому врать?..
Кажется, шепоток шел справа. Анчутка осторожно выставил наружу настороженное ушко… Все верно! Домовые находились в соседней квартире – точнее, в ванной комнате. Их было двое. Странно… Тут скандал за стеной, а им хоть бы хны…
– Что-то копоть вроде какая-то… неконкретная… – с сомнением бормотал один.
– Правильная копоть… – сипловато возражал другой, чем-то шурша. – Прямиком из Лыцка…
– Через Чумахлу… – со смешком добавил первый.
Второй обиделся, не ответил. Потом оба, кажется, встали. Анчутка ударился в панику: померещилось, будто речь идет о нем («Из Лыцка…», «Через Чумахлу…»), и только-только перевел дух, как почувствовал вдруг, что его не больно, но крепко берут за торчащее наружу ушко.
– И кто ж это у нас такой любознательный?.. – ласково осведомился сипловатый, извлекая Анчутку из стены за чуткий лопушок. – Н-не понял… – озадаченно сказал он, узрев незнакомое смущенное личико – Ты кто, братан? Назовись…
Пришлось назваться и заодно объяснить, что он делал в простенке. Выручила дымчатая масть. Это ведь только местные разношерстки своих же баклужинских сплошь и рядом топят, а лыцкие друг за друга держатся крепко, тем более – на чужбине…
– А-а, беженец… – смягчившись, протянул тот, что сомневался в качестве копоти (иными словами – ладана). – Мохнатый зверь на богатый двор?.. Ну как там, в Лыцке-то?. Да садись, чего стоишь!..
Все трое присели на резиновый коврик. Сипловатый забил косяк и чиркнул позаимствованной на кухне спичкой. Почмокал, затягиваясь, и передал косячок товарищу. Анчутка хотел было приступить к жалостному рассказу, но тут как раз подкатила его очередь. Обижать хозяев не хотелось, так что пришлось тоже затянуться…
Внезапно сквозь дверь в ванную просунулась совершенно зверская дымчатая мордочка еще одного домового. Носопырка – раздута, глазенки от изумления и бешенства – тоже. Не иначе – старшой по масти…
– Вы что делаете?.. – испуганным шепотом рявкнул он. – Вконец оборзели?.. Ванная вся уже ладаном пропахла!.. – Присмотрелся – и чуть не плюнул. – И курить-то, сявки, не умеют… – вконец расстроившись, молвил он. – Без затяжки надо облачко выдохнуть – и носиком, носиком его собирать…
Тут он заметил Анчутку – и осекся.
– А это еще что за зверь?
Анчутка отдал косячок и неловко поднялся с коврика.
– Да беженец он… – лениво пояснил кто-то из сидящих.
Старшой прошел сквозь дверь целиком и остановился перед Анчуткой.
– Ну вы что? – с упреком обратился он к курильщикам. – Совсем уже, что ли?.. Не разобравшись, не проверив…
– Да дымчатый он, дымчатый… Чего проверять-то?
– Дымчатый! – недовольно фыркнул тот. – Дымчатые, они тоже, знаешь, всякие бывают… – Сердито оглядел Анчутку и кивнул на дверь. – Пошли к Кормильчику…
Признанный авторитет лыцкой диаспоры в Баклужино, больше известный под кличкой Кормильчик, был крупным домовым нежно-дымчатой масти, личико имел упитанное, угрюмое, а нрав, судя по всему, вредный да въедливый.
– Ладно, верю… – буркнул он, выспросив у Анчутки все подробности из жизни лыцкой нечисти. – Обитал, обитал ты на Коловратке… Если Марашку знаешь, значит, обитал…
Разговор происходил в одной из квартир четвертого этажа, где вот-вот должна была случиться плановая разборка с некой злостной неплательщицей. Кроме развалившегося по-хозяйски в мягком кресле Кормильчика и потупившегося беженца, в комнате еще присутствовали два смешливых бойца, с которыми Анчутка недавно подкуривал ладан. Один из них держал за шкирку то и дело пытающегося вырваться буйного рукастого барабашку.
– Нет, ну это ладно, это ладно, братан… – задумчиво продолжал Кормильчик, снова удостаивая Анчутку благосклонным взглядом. – Ну а границу-то, границу ты как переходил?..
И успокоившийся было Анчутка осознал с тоской, что тут-то его и начнут припирать к стенке.
– Контрабандист переправил… – грустно соврал он, вильнув глазенками. – Или браконьер…
– Кликуху, кликуху назови…
– Да я не спросил…
– Ну а какой он из себя, какой?..
– Здоровый такой… – начал неуверенно плести Анчутка. – С кулаками…
– Знаю… – сказал Кормильчик, на мгновение перед этим призадумавшись. – Якорь у него кликуха. Якорь… Туда – с приворотным зельем, обратно – с ладаном…
Тем временем отворилась входная дверь – вернулась квартиросъемщица. Слышно было, как она сбрасывает в прихожей туфли и, отдуваясь, тащит на кухню что-то увесистое и неудобное. Затем последовало несколько секунд звонкой тишины – это хозяйка услышала голоса. Далее грохнуло, зазвенело – и в комнату со скалкой в руках ворвалась кряжистая особа женского пола. Окажись на месте домовых грабители, аминь бы настал всей банде. Даже огнестрельное оружие не помогло бы, поскольку по габаритам гражданочка в аккурат соответствовала дверному проему и уложить ее можно было разве что разрывной противослоновьей пулей.
Грабителей в помещении она, естественно, не обнаружила. Комната была пуста, а вот голоса продолжали звучать как ни в чем не бывало… Квартиросъемщица охнула, выронила скалку и опрометью
