Словом, фигура довольно неожиданная.
Казалось бы, должность наркома инквизиции требует мудрого старца, но это – очередное общепринятое заблуждение. Дело в том, что, забрав такую силу, мудрый старец неминуемо спихнет главу государства и сядет на его место сам. Поэтому в данной должности как раз более уместен ушибленный высоким доверием юноша, от которого требуется одно: рвение, рвение, рвение. Кроме того, известно, что, достигнув высшей власти, всяк норовит как можно быстрее устранить свидетелей этого своего преступления: друзей, соратников, а если хватит твердости характера – то и родственников. Затем приходится устранять непосредственных исполнителей устранения – и так несколько раз подряд. Естественно, что в результате подобных ротаций кадровый состав контрразведки неминуемо омолодится.
Отсюда – юность, отсюда – бесстрашие, отсюда – сметка.
– Возможен вариант Че Гевары, – шмыгнув востреньким носиком, сообщил митрозамполит и разъял тоненькую папку без опознавательных наклеек. – Пламенный протопарторг решил на свой страх и риск объявить себя частным лицом, повстанцем, перейти границу и начать партизанскую войну с колдунами на их собственной территории… Пытались вразумить. Уговоры не подействовали…
– Он же, по официальной версии, болен!.. – напомнил Партиарх.
– Ну вот в бреду, стало быть, и перешел…
– Допустим… А кто уговаривал?
– Все Чудотворцы во главе с Партиархом!.. – без запинки отбил бойкий отрок.
– А как докажешь, что он это сделал?.. Баклужино-то – молчит, не протестует!..
Все-таки запнулся митрозамполит.
– Да… – с легким оттенком сожаления признал он и отложил листок в сторону. – Поэтому я считаю, что более приемлем следующий сценарий, – продолжал он дробить языком как ни в чем не бывало. – Обратиться завтра в ООН с жалобой на спецслужбы Баклужино: дескать, выкрали Африкана и тайно умертвили… Волну народного гнева организовывать не стоит – поднимется сама…
Партиарх слушал, сдвинув брови, и время от времени кивал. «Молодой… – одобрительно думал он. – Мысль с перепугу играет… Все-таки правильно я его назначил…»
Негромко крякнул – и митрозамполит умолк.
– А сопротивления он по болезни оказагь не смог… Ты ведь к этому клонишь?.. – уточнил Партиарх. – Общий упадок сил, в том числе и чудотворных?.. Ну, допустим, допустим… А спросят: на кой это пес вообще понадобилось баклужинским спецслужбам?..
Однако на сей раз сбить наркома инквизиции не удалось.
– Боялись, как бы он их не разоблачил на процессе в Гааге…
– В какой Гааге?.. – страшно раскрывая глаза, угрожающе переспросил Партиарх. – Ты… Ты соображаешь, что говоришь? Да чтобы мы… любимца партии, любимца народа… выдали этим собакам империалистам? Этим еретикам?..
– Нет, мы-то, понятно, выдавать не хотели… – поспешил объясниться Питирим. – А в Баклужино думали, что выдадим… Ну и выкрали…
– М-да?.. – Порфирий подумал. – А в чем он собирался их разоблачать?
–Преступления подберем… Фактуры хватает…
– Почему не разоблачил раньше?
– Так ведь Гаага же… – тонко заметил митрозамполит. – Мировая огласка…
Партиарх помычал, в сомнении качнул головой:
– Тогда выходит – Африкан сам должен был потребовать суда…
– А он и требовал!.. – со всей убежденностью подхватил Питирим. – Хотел явиться в Гаагу добровольно, а мы его не пускали… боясь за его безопасность…
Партиарх призадумался.
– Труп нужен, – сурово молвил он наконец.
– Нужен… – сокрушенно подтвердил Питирим.
– А спросят: где взяли?
– Выкрали из баклужинских застенков…
– То есть сами признаемся, что наш спецназ шурует на их территории?
– Ну почему же спецназ?.. Местные патриоты выкрали – и нам передали…
– Хм… – сказал Партиарх. Все еще колебался. – Ну а умерщвлять-то как собираешься? – прямо спросил он.
Питирим крякнул. Честно сказать, задача казалась ему неразрешимой. Пока Африкан жив, статуса чудотворца его никак не лишишь! А пока у него статус чудотворца – покушаться нет смысла: ни пулей не достанешь, ни ножом…
– Н-ну, может быть… как-нибудь все-таки… вычеркнуть его из списка?.. – с надеждой молвил он.
– Как?.. – сдавленно спросил Партиарх. – Как ты это сделаешь без огласки?.. А в него три четверти избирателей верят!.. Хочешь их переубедить? Иди – переубеждай!..
Молоденький нарком инквизиции пригорюнился, затосковал.
– Динамитом попробовать? – расстроенно предположил он.
