– Может, оно и правильно… – заметил Ар-Шарлахи, поигрывая золотой монетой с профилем Улькара. – Зачем зря рисковать?..
Монета все время ложилась на ладонь профилем вверх. Ну никуда не денешься от непостижимого и бессмертного… А, нет! Наконец-то легла вязью и молнией.
– Ну хорошо… – сказал он, пряча монету. – Допустим, нашли мы Шарлаха, и я иду на все четыре стороны… А как ты все это тому же Лако объяснишь? Был один Шарлах, стал другой…
– Объясню как-нибудь… – Алият нахмурилась и очень медленно стала свертывать карту. – Надо же как не повезло! Загляни я к перекупщику на второй день, как раз бы и встретилась с этим… посланным… А в общем-то все не так уж и плохо! Раз покупает судно, значит вскрыл клады. Там его и надо искать…
Где именно, она не уточнила, да Ар-Шарлахи и не рвался особенно выяснять месторасположение разбойничьих сокровищ. Опасные это знания.
Чья-то уверенная рука постучала в дверь каюты.
– Кто бы ты ни был…
Колыхнув просторными белыми складками плаща, вошел Лако, уже одетый по-кочевому. Был он явно чем-то озабочен.
– Когда уходим?
– Завтра утром, – сказал Ар-Шарлахи.
– Сегодня ночью! – бросил Лако.
Ар-Шарлахи и Алият вопросительно на него посмотрели.
– Пришла каторга из Зибры, – пояснил он. – За тобой три каравана отряжают. Один пойдет на Пьяную тень, а два – сюда, в Турклу… – Лако хмыкнул и с уважением посмотрел на Ар-Шарлахи. – Ну, такого еще не было, чтобы ради одного разбойничка весь флот поднимали!..
– Ты это точно знаешь? – упавшим голосом спросил Ар-Шарлахи.
– У меня в Зибре, – веско изронил Лако, – писаришко один куплен. Так вот, позавчера туда поступил приказ именем государя. Сегодня утром должны были огласить. Они бы и вчера вышли, просто ничего готово не было, врасплох их застали…
Лако приостановился и вновь принялся озадаченно разглядывать Ар-Шарлахи.
– Ох, скрываешь ты от меня что-то, – лениво упрекнул он. – Из-за двух кораблей и налета на Ар-Мауру такую суматоху затевать не будут. Да еще и именем государя!..
– Ну, тебе-то переиграть не поздно, – буркнул Ар-Шарлахи. – Если передумал, я не держу…
Лако усмехнулся.
– Обижаешь…
Снова принял озабоченный вид, помолчал. Должно быть, у него была припасена не одна только эта новость.
– Так что уходить надо в ночь… – кашлянув, повторил Лако. – А то завтра отсюда все брызнут врассыпную. Не у меня у одного в Зибре писаришко куплен…
Досадливо скривился и почесал бровь. Видя его колебания, Ар-Шарлахи и Алият тревожно ждали, чем он еще их обрадует.
– Ну, в общем, так, – сказал Лако. – Там в кофейне народ собрался… Поговорить с тобой хотят, вина выпить…
– Что за народ?
– Н-ну… Народ свой, проверенный. Кто из Харвы, кто из Кимира… Я ж говорю: не у одного у меня в Зибре писаришка-то куплен… Словом, лишних не будет. Им-то ведь тоже не резон с войсками связываться. Потолковать хотят…
Ар-Шарлахи с сомнением посмотрел на Алият. Та была не на шутку испугана. Кофейня – заведение чисто мужское. А уж что может отчинить подвыпивший и никем не останавливаемый Ар-Шарлахи, ей было даже как-то жутко представить.
Когда на стертом подошвами каменном крылечке печально известной кофейни «Черный кипарис» появился хозяин, толстый ленивый кимирец, и прицепил к наклонно торчащей жердинке ярко-голубой, словно из рассветного неба вырезанный лоскут (что означало: «желанные гости»), мостовая перед кофейней быстро опустела. Никому из обитателей Турклы не стоило объяснять, о каких именно гостях идет речь в данном случае. Даже нищий в ослепительно белых лохмотьях, маячивший неподалеку, счел за лучшее убраться подальше к перекрестку, откуда, впрочем, продолжал искоса наблюдать за сбором желанных гостей. Каждого из них он угадывал с первого взгляда. Гость, прибывший последним и сопровождаемый Задирой Лако, был ему незнаком, а стало быть не мог оказаться никем иным, кроме Шарлаха.
Наблюдать за кофейней дальше было бессмысленно, да и опасно, поэтому нищий повернулся и заковылял по узорно вымощенной розово-серым гранитом улице к дому ростовщика Рейиза, не без корысти оповещавшего Зибру о здешних делах и содержавшего для этой цели довольно значительную шайку соглядатаев, в число которых входил и сам нищий.
Завтра с почтовой каторгой в Зибру наверняка отправится послание о том, что главари (имена прилагаются) собрали совет в «Черном кипарисе», а стало быть, жди событий…
В кофейне, однако, соблюдая приличия, к делу приступать не спешили. В чинном молчании неспешно выпили по чашке, потом потолковали о ветрах, о ценах на провиант, о девочках из Харвы, выставленных сегодня на Желтом рынке, и лишь после этого разговор как бы сам собою зашел о том, ради чего все и собрались.
– Времена трудные, чего там… – степенно говорил сухощавый сутуловатый главарь, слегка похожий на
