обожает напускать ураганы на чужестранцев, которые посмели без спроса зайти в её владения. Ужас, что творит! Гингема – самая злая волшебница на свете! У неё такие глаза! У неё такие зубы! Ого-го! А как она колдует, когда рассвирепеет... Бамбара, чуфара!.. Мы её очень боимся! Все её боятся!
Трой с Шеприком едва удерживались от смеха.
Людоеды переглянулись. Тырл почесал в затылке.
– Давай-ка, братец, убираться отсюда подобру-поздорову, пока целы,– сказал он. – Обойдёмся уж как-нибудь без угощения.
И Людоеды пошли собираться в дорогу. Прежде чем покинуть замок, они побросали в свои мешки всё мало-мальски ценное: старые башмаки, тарелки, ножи, вертел, несколько свечей с подсвечниками, дубину братца Шнорла, дорожные мешки дровосеков, их топоры и шляпы... Жадный Тырл хотел даже прихватить собой матрас и тюфяк, но Пырл ему не позволил, потому что и без того поклажи получалось слишком много. Так Людоеды в последний раз упустили возможность обнаружить желанные сокровища Шнорла.
Наконец сборы были закончены. Рыжий Пырл вскинул на плечо дубину, Тырл взялся за нагруженную тележку, и Людоеды вышли из ворот замка.
Колёса скрипели, тележка прыгала на камнях, и пленникам в клетке приходилось несладко. Крепко вцепившись в брёвна, они с тоской оглядывались назад. Покинутый замок был угрюм и мрачен, но они с удовольствием остались бы в нём ещё на денёк.
Удастся ли убежать этой ночью?
А Людоеды спешили поскорее убраться из владений Гингемы. Они всерьёз боялись, что злая волшебница напустит на них какое-нибудь страшное колдовство. Дело в том, что много лет назад Людоедам уже довелось столкнуться с одной очень злой волшебницей, и окончилось то столкновение не в их пользу. По приказу волшебницы Летучие Обезьяны сбросили их свирепого папашу в глубокое ущелья, а Ганзарра с сыновьями едва успела унести ноги.
Но всё же, несмотря на свои страхи и опасения, братцы никогда и ни за что не отпустили бы на свободу пленников. Давно прошли те сытные и спокойные времена, когда Людоеды могли без труда наловить себе на обед парочку-другую вкусных человечков. В последние годы негодяям очень редко удавалось баловать себя любимым кушаньем. И они никак не могли понять, в чём тут дело. То ли удача совсем отвернулась от них, то ли люди стали проворнее и осторожнее, то ли виной всему были волшебницы.
Теперь же у пузатых братьев имелась добыча – и какая! Два отборных Жевуна и упитанный Молчун! Людоеды облизывались, пожирали пленников глазами и не жалели ног, торопясь к родному очагу, любимой мамочке и луковому соусу.
НОЧЬ В ТИГРОВОМ ЛЕСУ
Людоеды шли без остановок весь день. Вечером им удалось поймать нескольких зайцев и двух жирных куропаток. Тырл с Пырлом плотно поужинали, а пленникам достались лишь дочиста обглоданные косточки.
Когда Людоеды уснули, Атти, Трой и Шеприк начали по очереди пилить бревно. Но им не удалось завершить работу до утра, потому что они наткнулись на очень крепкий сучок. Пришлось смириться и отложить побег до следующей ночи.
– Ничего страшного, – говорил Атти, успокаивая сам себя. – Нам бы только день перетерпеть. А там – допилим бревно, и до свидания. Останется людоедская мамаша без угощения.
Вечером следующего дня путники перешли по мосту через овраг и вступили в тот самый лес, где совсем недавно водились Саблезубые тигры. Но после всех волнений и переживаний даже Атти напрочь забыл о страшных хищниках. Да и то сказать – разве может быть на свете что-нибудь ужаснее Людедов.
Тырл с Пырлом устало тащились по дороге до той поры, пока совсем не стемнело. Тогда они остановились и развели у обочины костёр.
На Волшебную страну опустилась ночь, на небе засверкали звёзды. Пленники со страхом наблюдали за Людоедами. Голодный Тырл долго рылся в мешках, отыскивая что-нибудь на ужин, но сумел найти только несколько обглоданных костей и два сухаря. Этого было мало. Некоторое время Людоеды молча обсасывали кости. Затем они недовольно уставились друг на друга. В животах у них громко урчало.
– Есть хочу, – пожаловался Тырл. – Голодный я очень.
– Я тоже голодный, – сказал Пырл. – Потерпи. Утром попробуем убить оленя или куропаток наловим.
– Не могу терпеть! Я умру до утра! Моему животу голодать вредно! Он от этого худеет!
– Что же ты предлагаешь? – поинтересовался Пырл.
Тырл оглянулся на клетку, и пленники обмерли от страха.
– А что тут предлагать! У нас в клетке сидят три упитанных человечка. Съедим одного и всё. И до утра ждать не придётся. Не понимаю, почему мы их сразу не съели. Глупость какая!
Пырл тоже облизнулся.
– Нет, – сказал он, но так неуверенно, что это «нет» прозвучало почти как «да».
– Зачем нет, – возразил Тырл. – Не надо говорить «нет». Надо говорить «да». Которого выберем?
– Надо подумать, – ужасным голосом сказал Пырл.
Трой, Атти и Шеприк забились в дальний угол, словно это могло их как-то спасти.
Однако, как бы ни хотелось рыжему Пырлу закусить сочным человечком, он всё же не забывал о своей злобной мамаше и понимал, что Жевунов трогать нельзя.
– Я подумал, и решил, что Жевунов мы есть не будем, – сказал он. И тут же пожалел об этом.
– Тогда съедим Молчуна, – предложил голодный Тырл. – От него всё равно никакого толку нет.
– И Молчуна не будем есть, – упёрся Пырл. – Если везти их домой, то всех троих!
– Почему?
– Потому что я так решил!
– А я есть хочу! – возмущался Тырл. – Я его сейчас сырым съем!
– А я тебе не позволю! – кричал Пырл.
– Вы слышали? Ба-гар-ра! Он не позволит! Почему я должен тебя слушаться?
– Потому что я старше! – кричал Пырл.
– А я зато толще!
– Мамочка приказала привезти трёх пленников, а не двух!
– Мы потом ещё поймаем!
– А если не поймаем? Что тогда?
Тырл так разозлился, что чуть не лопнул:
– Почему мы никак не можем их съесть? Я голоден! Я человечины хочу! Я скоро от голода с ума сойду! А ты всё время меня останавливаешь! – орал он на весь лес.
– Ладно, ешь, если хочешь, – отмахнулся Пырл. Ему уже и самому до смерти надоело придумывать отговорки. А есть, между тем, хотелось всё сильнее.
– Ба-гар-ра! – обрадовался Тырл. – Давно бы так!
Он схватил нож и направился к клетке, но на полпути вдруг остановился и опустил руку с ножом.
– Нет, – сказал он чуть не плача. – Почему-то мне кажется, что сегодня мы никого не будем
