Приблизиться к огоньку по берегу не удалось: на пути лежал глубокий овраг. Пришлось сделать большой круг. Наконец, нашлась дорога. Вот скала, у которой они оставили своих попутчиков. Но где же они? А где груз? Никакого огонька, никакого шороха!..
— Прожектор! — вспомнил Махмут.
Из туго набитого рюкзака Шариф с трудом достал аккумулятор, который они сами сделали специально для этого похода, и фару от автомобиля, затем выбрал наиболее мощную лампочку и ввернул ее в фару.
Полоса света коснулась вершины дерева и тотчас же торопливо начала что-то искать на реке и по берегу. Но сколько они ни старались, ничего подозрительного не смогли обнаружить.
— Что за чудо? — воскликнул Махмут. — Ничего не понимаю. Огонек ты ведь тоже видел?
Шариф, отыскав место посуше, расстелил плащ и лег. Махмут озирал деревья и камни, за каждым из которых, казалось ему, скрывается нечто неожиданное, подозрительное, и удивлялся спокойствию Шарифа.
— Видел, — ответил Шариф. — Днем все станет ясно. Айда, ложись.
— Наверно, те вещи были краденые, вот они и прятали их. Ну, тогда зачем же старые стулья, детская кроватка!..
Шариф старался успокоить товарища:
— Днем узнаем.
— А ружье заряжено?
— Нет.
…Когда стало светлее, ребята проверили, то ли это место, где они оставили попутчиков.
Сразу же бросились в глаза свежие глубокие следы машины, на которой они ехали. А на примятой траве были заметны полоски просыпавшейся муки.
Ребята осмотрели поблизости все овраги и кусты, не переправили ли мужики груз на ту сторону реки. Нет, здесь берег высокий и очень крутой, местами даже выступает карнизом над рекой. Только лишь в одном месте имеется узенький спуск к реке, но там очень глубоко. Значит, брода здесь нет. А если груз перевозили на лодке, ребята заметили бы ее. Может быть, здесь был готовый плот, и на нем уплыли? Плот почти с двухтонным грузом мог бы дойти только вон до того переката на повороте реки и там надолго задержался бы.
Не лежит ли этот странный груз под водой? Несмотря на большую глубину, утренние лучи солнца хорошо освещали дно этой прозрачной, как морская вода, реки, и нельзя было не поверить тому, что, кроме крупных белых камней, там ничего нет.
У Махмута уже пропал интерес к этим бесплодным поискам. Он достал свой фотоаппарат. Сейчас света было достаточно, чтобы фотографировать не только на открытом месте, но и в лесу. Он поднялся на высокий выступ скалы.
Какая вокруг красота! Как бы обгоняя друг друга, чем дальше, тем выше поднимаются горы. Недвижимы кудрявые березы, светло-зеленые липы, стройные сосны на берегах Белой.
Терзавшие ребят подозрения исчезли. Вокруг такая изумительная свежесть, такая прелестная природа — может ли быть в ней место каким-то тревожным сомнениям!
Через видоискатель своего фотоаппарата Махмут смотрел то на склоны гор, где лениво висят туманы, так похожие на стада фантастических животных, то на сосны на каменистых скалах Белой, то на Шарифа, который все еще ходил по берегу.
«Замечательные кадры для первых страниц альбома!».
Щелкнув последний раз затвором фотоаппарата и осторожно закрыв крышку объектива, Махмут обратился к Шарифу:
— Брось свою палку! Позавтракаем! Я как волк голодный.
— Вот странно! — Шариф еще раз осмотрелся по сторонам и, словно желая прогнать замучившие его мысли, откинул ногой валявшийся камень. — Будто в воду канули…
Разбрызгивая мыльную пену, долго мылись.
Развели костер. Скоро в чайнике закипела вода. Достали из рюкзака кружки, сахар, пирожки.
— Вот это чай! Сроду не пил такого чая. — Махмут, растянувшись, лег на спину, раскинул руки, с наслаждением сделал глубокий вдох. — Я действительно не знал вкуса чая. Не раз слышал, как другие говорят: вкусный чай. А для меня никакой разницы.
— Проголодались мы. Вот и кажется все вкусным.
— Не в этом дело… например, в прошлом году на Кавказе… Слушай, поверишь ли? Если бы я знал, что здесь так хорошо, еще в прошлом году приехал бы с тобой. Зря не слушался тебя…
Спокойный человек — Шариф. Пустяками трудно его удивить. А все же ему приятно слушать эти признания своего друга. Да еще из чьих уст эти слова! Из уст Махмута, человека, который может спорить с тобой нередко даже и тогда, когда сам понимает, что он неправ.
— Честное слово! Там на Кавказе летом, ой, народу как много. В столовых большие очереди. Поэтому мать часто готовила обед на квартире. Но каково было мне! То ей разведи огонь, то следи, чтобы не подгорело, то сбегай за продуктами. Пообедаешь — опять: мой посуду!
— Э, дружок, без этого и здесь не обойтись. Возьми-ка чайник и кружки, а я эти…
После того, как все было убрано, вымыто и сложено в рюкзаки, Шариф спросил:
— Не поспать ли нам немножко?
— Что ты! — возразил Махмут. — Я днем никак не могу уснуть.
Стали готовиться в путь.
Бревна, годные для кашмяка, они нашли чуть выше по течению реки, в овраге, который им пришлось обходить ночью. Здесь много бревен застряло во время весеннего лесосплава. Таскать их, скатывать по большим камням и гниющим деревьям было очень трудно. Но зато кашмяк получился хоть куда! Принесли много веток с сухими листьями и постелили на кашмяке, сделали два весла, приготовили несколько длинных шестов…
Отчалили от берега, кашмяк дошел до середины реки, и сильное течение плавно понесло его вперед.
— Ура! Салют! Салют! Шариф, не пожалей одного патрона! Дай салют!
Шариф, хотя и считал такое излишество не совсем уместным, — но так счастливо сияло в эту минуту лицо его друга, — достал ружье, зарядил и отдал Махмуту.
Выстрел благодаря эху, многократно повторенному крутыми берегами, сообщил о начале путешествия двух молодых друзей по чудесной реке Белой.
НА КАШМЯКЕ
Шариф вытащил попавшуюся на удочку рыбку и оглянулся назад: что Махмут на это скажет?
— Махмут…
Ответа не последовало. А, он же спит. Спит сладким младенческим сном. «Ну и любит хвастаться, — про себя улыбнулся Шариф. — А ведь еще утром говорил, что днем никак не может уснуть».
Шарифу хотелось поговорить с Махмутом о секретах рыбной ловли, о планах на ближайшие дни. Но Махмута он не разбудил.
…Ехать в деревню Акбаштау он приглашал Махмута не раз. Еще в позапрошлом году, когда учились в седьмом классе, они договорились после сдачи экзаменов поехать туда. Однако мать Махмута не дала на это согласия. А в прошлом году его родители, получив отпуск, решили отдыхать на Кавказе. Какое может быть сравнение между Кавказом и Акбаштау. Кавказ — это же Кавказ! Сколько людей едут туда отдыхать, лечиться, сколько о нем говорят, пишут книги, показывают в кино! Сколько выпускается открыток с видами Кавказа! А про Акбаштау редко увидишь даже на страницах областных газет, где уж там писать книги!
— Правда, — сказал тогда Махмут, прикидываясь будто шутит, — ты Акбаштау очень расхваливаешь. Но все же на Кавказе поинтереснее.
