краю. Один из них, политрук, по словам Ибрагимова, «буквально похудел за эту ночь лазанья»… Группа из трех разведчиков вернулась, потеряв убитым сержанта Никитина: когда они перелезли через колючую проволоку, то были обнаружены и обстреляны из автоматов. Две пули в спину пробили насквозь Никитина. Товарищи его вытащили, он похоронен сегодня там же, на переднем крае, – смелый был, отчаянный парень, пехота удивлялась: «Откуда у вас такие берутся?»
Капитан Ибрагимов командиром разведотряда назначен недавно. Его все хвалят: «Человек серьезный, выдержанный, крепкий характером, а сердцем – хороший, теплый. При нем отряд, прежде не проявлявший себя никак, быстро «поднялся», стал себя проявлять, и вот, дескать, последний рейд Пресса – пример тому!..»
Но на войне и у лучших командиров не всегда удача. Только что по телефону сообщили, что группа, встречаемая Черепивским, вышла из немецкого тыла. Ибрагимов «кодовым языком» расспросил о результатах.
Пока понятно следующее: есть убитый, есть раненые, «ганса» взять не удалось, документов – тоже. Значит, задача не выполнена. Но другие результаты и трофейное оружие есть. Ибрагимов посылает машину с военфельдшером Марусей за этой группой. Приказывает: если есть тяжелораненые – отвезти их в Жихарево, легкораненых привезти сюда.
Разговоры: все, дескать, зависит от командира. Почему Пресс ни разу не терял людей? Потому, что умелый, хороший, отчаянный командир. А вот у Черепивского командиры групп теряют людей!
– Я буду, – говорит Ибрагимов, – заставлять их всех ползать по двести метров ежедневно, чтоб умели, чтоб никакой котелок не звякнул. Академиями заниматься сейчас некогда – война, а все дело– уметь просачиваться! Особенности трудностей и опасностей работы разведчиков в настоящее время в том, что немцы – в обороне, и обороняться умеют, и тактически грамотны. Перейти их передний край исключительно трудно, а уж если проник в тыл – гуляй как хочешь, опасность несравненно меньше. Ныне не то время, когда немцы наступали. Тогда можно было въезжать в немецкий тыл на автомобиле. Я сам не раз проделывал это – заеду в немецкий тыл, укрою машину в лесу и действую. А теперь – проползи попробуй! Немцы вот и не пытаются лазать к нам!
Вернувшиеся вчера раненые бойцы только что распевали песни, стреляли из трофейного немецкого карабина («Во, во, смотри, галка!»). И вот уже они уехали на машине в медсанбат, взяв с собой заплечные мешки. Все ранены легко, и никто на свои раны никакого внимания не обращает. Накануне, узнав, что их хотят отправить в Путилово, в медсанбат, они наперебой просили оставить их здесь переночевать, и, поскольку ранения легкие, Ибрагимов разрешил им это. И, таким образом, я получил возможность хорошо познакомиться с ними, побеседовать – до часа ночи вчера и на рассвете сегодня. Обсуждали все подробности рейда.
Эти семеро вышедших из немецкого тыла разведчиков, вместе со старшим лейтенантом Черепивским, вернулись в отряд вчера в половине десятого вечера, на машине, посланной за ними Ибрагимовым к 8-му поселку.
Едва долгожданная машина приблизилась и остановилась среди березок, Ибрагимов, Бурцев и я по спешили к ним. Они поспрыгивали с грузовика и веселой гурьбой пошли нам навстречу. Если б не перевязки, никак нельзя было бы заметить, что пятеро из семи были ранены.
Черепивский, упрямоголовый такой, решительный человек, пожав нам руки, сразу стал докладывать – круто и возбужденно…
А через несколько минут я уже сидел с разведчиками у печки в палатке и при свете коптилки слушал и записывал их рассказы. Они перебивали и поправляли один другого, и я, удивляясь тому, что, вопреки ранениям и усталости, они так жизнерадостны, расспрашивал их.
Перед палаткой старшина раздавал подарки – табак, мыло, конфеты, носовые платки, кисеты, носки, что-то еще… В котелках разведчикам приносили еду, но они так увлеклись рассказами, что ели совсем не торопливо и только после моих напоминаний. Запашный неподалеку играл на гитаре и пел хорошие украинские песни. А Пресс, сидя перед палаткою на пеньке, прислушивался к рассказам разведчиков (и потом, ночью, не без ревности спрашивал меня, какие у меня впечатления от этого рейда – «не его» взвода).
В разгаре беседы всем семерым разведчикам принесли письма, они их читали вместе со мною – и северянин, архангелец Евгений Баженов, ходивший в тыл врага уже больше двадцати раз, а в мирное время – колхозный кузнец, ковочный; и Иван Денисов (однофамилец того, о котором я писал накануне); и высокий, худощавый Иван Овчинников, алтаец, шахтер, здоровый, веселый…
Овчинников вел себя в рейде храбрее всех, но рассказывал о себе скромно. Деля полученную па группу махорку, и печенье, и масло, и рыбу, оживленно жестикулируя, он все еще переживал свое «хождение в тыл», и его речь была насыщена хорошими выражениями: «день-матушка», «стоим там, как лебедя», «по ходне, по мостовой», – и усмехался довольно: «За свою кровь отомстили им, гадам, все же их там положили маленько»…
За всех повел наконец рассказ Никита Евтихович Бойко, сибиряк, сержант, участник финской войны, а в эту – прибывший на фронт с пополнением сибиряков 1 марта, а до того работавший на одном из сибирских рудников пожарником:
– В ночь на двенадцатое мая пошли мы в тыл, под командой старшего сержанта Медведева, восемь человек. Старший лейтенант Черепивский направлял и провожал нас. Шли мы, значит, – Медведев Егор, замполитрука взвода Никита Баландюк, Бойко (то есть это я сам), Баженов, Овчинников, Волков, Мохов Алексей, Денисов Иван. Вышли в ночь, болото перешли по пояс, перешли передовую – охранение немецкое в большом сосновом лесу и первую линию. Дошли до минных полей, пришлось ждать, – тут сидели сутки в мелкоросье березняка, наблюдали: метров двести впереди у немцев – мостовая дорога, там они строили дзот, топорами плотничали. Другие копали траншеи. В эту ночь автомашины по дороге ходили, женский голос из леса слышался, – это лесок возле Фигурной рощи, не доходя… Словом, кругом везде немцы, голоса, движение. Подходили они к нам на пятьдесят метров, нельзя было кашлянуть, курили мы – разгоняли дым, чуть кто заснет – за ногу дернешь. Змея разок испугала нас. Просидели ночь, мокрые, мерзли здорово. Луна по лесу переходила…
Командир роты ставит задачу разведчикам,
направляемым в тыл врага. 8-я армия.
Май 1942 года.
