признаем, что ваш жизненный опыт и способности естественным образом ограничены. Вы вольны жить где угодно, делать что угодно, получать от общества помощь… но вам ведь не это нужно? Вы хотите самоутвердиться. Доказать, и в первую очередь себе самому, что вы такой же, как все, ничуть не хуже. И, скажу честно, это говорит в вашу пользу. Но… мы живем в эпоху процветания. Сейчас не девятнадцатый и не двадцатый век. Нигде и никому не нужен неквалифицированный труд. Есть огромная потребность в высококвалифицированных специалистах, но для остальных остается торговля мороженым и воздушными шариками. Я образно говорю.
– Я образно вас понял, – буркнул я.
– Не обижайтесь. – Служащий взял себе еще кофе. – Я размышляю, чем вам помочь…
Я видел, что он не врет. Действительно пытается что-то придумать. И от этого становилось только тоскливее.
– У нас есть специальная работа для тех, кто считает себя незаслуженно невостребованным, – сказал вдруг служащий. – Творчество. Как вы отнесетесь, если я предложу вам стать художником, музыкантом, поэтом?
– Так у меня к этому нет способностей… – начал я. И тут же понял, о чем он.
– Способностей не надо, – спокойно ответил служащий. – Артистическая среда. Создание собственного художественного стиля. Например, будете рисовать белые квадратики на красном холсте. И станете основателем нового направления в искусстве. Но ведь это тоже – социальный клапан. Каждый человек хочет верить, что он кому-то нужен.
– Я хочу быть нужным по-настоящему! – воскликнул я.
– Верю! Потому и не пытаюсь предложить вам имитацию работы. – Служащий вздохнул. – Михаил, может быть, у вас есть какие-то особые способности? Ну хоть что-то, недоступное другим людям?
Вот до этого момента все было нормально!
А тут…
Сам он этого не заметил, ему казалось, что говорит он совершенно естественно. Но я-то видел. Будто серые иглы медленно посыпались с его кожи.
Запах настороженности. Запах двойной игры.
– Какие у меня способности… – вздохнул я.
Про мои способности «нюхача» он ничего знать не мог, не должен был. Эта информация тоже вложена в Знак, но доступна лишь врачам, а никак не мелким клеркам в офисе по трудоустройству.
– Жалко, – вздохнул служащий. – Тогда… наверное… боюсь, ничем не могу помочь. Кроме работы продавцом. Или творческой работы…
У него пошел новый запах. Легкого торжества. Доброжелательного, я и впрямь был ему симпатичен… но все-таки торжества. Он меня загнал в ловушку.
– Так что же, – тихо спросил я. – Я формально человек вполне самостоятельный и обществу нужный. А на самом деле все, что мне могут предложить, – имитация работы?
– Да. – Служащий кивнул. – Буду с вами откровенен, ситуация такова. Как частное лицо я лишь могу вам посоветовать поступить в какой-либо университет, получить высшее образование…
– У вас же результаты всех моих тестов на экране, – сказал я. – Гляньте сами. К чему у меня есть ярко выраженные способности?
Служащий вздохнул:
– Боюсь, что особых способностей нет ни к чему. Но когда вы получите образование, с работой будет проще.
– Она ведь тоже будет такой… никому не нужной. Только я не по пляжу буду с тележкой ходить, а сидеть в конторе. Вроде вас.
– Наше время благоприятно для ярко выраженных личностей. – Он искоса глянул на меня. – Или для ярко выраженных бездельников. Первые живут очень полнокровной жизнью. Вторые – довольствуются тем, что общество им дает. А вот «серединке», обычным, рядовым гражданам, труднее всего.
– Понимаю. – Я встал. – Спасибо. Я подумаю над вашими словами.
Служащий тоже поднялся, протянул мне руку:
– Подумайте, Михаил. И если вам удастся придумать какую-нибудь оригинальную область применения ваших знаний и умений… буду счастлив помочь!
Он мне разве что прямо не сказал, что знает, кто я такой.
– Обязательно! – сказал я.
Муниципальное кафе я нашел на соседней улице. Сел за свободный столик, ко мне сразу же подошел официант. Очень вежливый и важный. «Серединка» общества. Ему тоже когда-то хотелось стать великим и богатым. Он тоже ходил в центр занятости. И вот нашел свое место в жизни. Ему ведь нечего было предложить «оригинального».
А мне – есть что.
Только не хочется.
Я заказал несколько блюд из бесплатного списка. Все синтетическое, кроме хлеба.
Мне почему-то подумалось, что эти пищевые ограничения – немного нарочитые. Общество может себе позволить тратить на
Вот только какие тогда будут стимулы у людей?
Испытание изобилием. Мы это проходили в школе. Золотой век. Всеобщая сытость. Невиданный прогресс науки…
Нам всегда говорили, что это хорошо. В целом, наверное, да. А вот для каждого отдельного человека – возможны варианты.
Я ел суп, который только что развели из порошка горячей водичкой. Суп был вкусный. Только я видел все химические компоненты, которые в него добавлены. Уникум я. Очень ценный человек. Ходячий химический анализатор чудовищной силы.
И обществу, конечно же, неприятно, что я не хочу применять свои способности.
Как я мог быть таким наивным? Сел в монор и поехал через всю Европу. Свободный и независимый…
Вот только со Знаком на шее. А как иначе? Выбросить? Чтобы первый же полицейский заподозрил во мне убежавшего из дому ребенка?
Я живу в хорошее время, это правда. Нет больше войн. Нет больше голода. Преступности почти нет. И прав у людей – бери не хочу! Даже «дискриминации по возрасту» больше не существует. И уж точно никто не заставит своенравного мальчишку-мутанта делать то, что ему неприятно.
Но зачем заставлять, если можно вынудить?
Висит на цепочке Знак. Фиксируется сенсорами в транспорте, в магазинах, в кафе. И в каждом городе, куда я приеду, вежливый и доброжелательный человек объяснит мне, что под солнцем очень мало места.
Можно бунтовать. Можно болтаться по всему миру и ничего не делать. Но это не в моем характере, и те, кому надо, это знают.
Я встал, подошел к бесплатному видеофону. Нашел в списке центр занятости, набрал номер. И совсем не удивился, когда увидел на экране лицо моего недавнего собеседника.
– У меня вопрос, – сказал я.
– Да, Михаил. Пришла в голову какая-то идея?
Он весь был само внимание.
– Пришла. Если к вам обратится человек с условно-положительной мутацией… сверхвосприятием запахов. Ему найдется работа?
– Крайне редкая мутация! – с чувством сказал клерк. – Разумеется, найдется. Насколько я знаю, любой научный центр, любая производящая фирма возьмут на работу такого человека. Никакие анализаторы, увы, не смогут его заменить. Прорыв в области синтеза новых лекарств, получении сверхчистых химических веществ… да в чем угодно! Наука, криминалистика, производство парфюмерии… надо ли мне вам это объяснять, Михаил?
– Не надо, – честно сказал я. – Мне это с рождения объясняют.
– Я только могу добавить… когда этот человек начнет работать, его мутация немедленно будет признана
