В него входит целая очередь, и он оседает. Монстр перезаряжает винтовку, ловко, сноровисто… а я стою, оцепенев, не в силах осознать случившееся.
Да и нечем мне ответить, нечем стрелять.
Выстрел бьёт над самым плечом, оглушая. Огненный шар полыхает на балкончике, сжигая дотла монстра, выплёскивая цепкие плети разрядов во все стороны — пытаясь найти ещё какую-нибудь цель.
«BFG-9000».
Оружие, которое я так и не смог раздобыть в своём торопливом беге по уровням.
Я даже не смотрю, кто стрелял. Наклоняюсь к Неудачнику.
Его лицо — кровавая маска, грудь разворочена пулями, но он ещё жив — пять прощальных секунд, дарованных игрой…
— Отражение… — шепчет он.
Я стираю ладонью кровь с его лица, поднимаюсь.
За мной стоит рослый мужчина в полном броневом костюме, увешанный оружием, как новогодняя ёлка игрушками. Лицо сухо и спокойно, дыхательный фильтр стянут на подбородок.
— Трудно убивать эскорт-гвардейцев Принца Пришельцев, — говорит он. Голос тих, но под сдержанностью чувствуются кипящие эмоции.
— Ты дайвер… — шепчу я.
— Ты тоже.
На человека, который следил за нами, гигант в броне не похож.
— Анатоль?
Он кивает, и я вспоминаю о правилах вежливости из кодекса дайверов.
— Леонид, — представляюсь я.
Дайвер «Лабиринта» кивает, закидывает громоздкий «BFG-9000» на плечо. Наверное, мы встречались на какой-то сходке. Просто он был в другом теле — впрочем, как и я. Анатоль подходит к телу Неудачника, смотрит ему в лицо, кивает.
— Как всегда.
Он легонько пинает его ногой, словно убеждаясь, что Неудачник и впрямь мёртв.
И тогда я бью его по лицу. Бью так сильно, что Анатоль отлетает к стене.
101
Нас разнимает Дик, второй дайвер «Лабиринта», тот, кого Неудачник назвал хорошим человеком.
Мы дерёмся минут пять, не стремясь убить друг друга, просто вымещая ярость и ненависть. Дик просовывает между нашими сплетёнными телами ствол своего «BFG-9000» и негромко сообщает:
— Ещё три удара — и я стреляю.
Анатоль скашивает на него глаза, отлипает и коротко бьёт меня под рёбра. Я перевожу дыхание и пинаю его в пах. Теперь очередь Анатоля корчиться от боли.
Дик невозмутимо ждёт третьего удара. Но мы стоим по стойке смирно.
— Хорошо, — решает Дик, опуская оружие. Он говорит по-русски, очень чисто и почти без акцента. — Д-дайверы… вашу мать.
— Этот придурочный ламер… — шипит Анатоль. — Этот козёл…
— Остынь, — советует Дик. — Он хорошо шёл, я смотрел. Не всегда честно, но всегда хорошо.
Дик невысокий, худой, гибкий. Но в этой паре он главный. Анатоль замолкает, начинает стирать кровь с лица.
Я предаюсь тому же занятию.
— Ты хорошо играл, — говорит Дик. — Но всё непросто.
— Это я понял, — отводя взгляд от тела Неудачника соглашаюсь я. — Что происходит?
— Объясни, Ан, — бросает Дик и садится на закопчённое, битое зеркало пола.
Анатоль морщится, словно ему велели съесть пригоршню пиявок. Но подчиняется.
— Ты что, чудик, думал, мы здесь дурака валяем? — спрашивает он.
— Тебе виднее, — огрызаюсь я.
— Мы его каждый час водим! — вопит Анатоль. — Я семь раз его вёл! Дик — восемь! Понимаешь, дубина? Мы тут каждый угол знаем! Нюхом чуем, когда что меняется! Понимаешь?
Я начинаю понимать.
— Гильермо тебе сказал, что мы пытаемся вытащить парня? — скучным голосом спрашивает Дик.
— Да… — я хлюпаю разбитым носом.
— Прекрасно! — оживляется Дик. — Так какого… — он глотает ругательство и устало машет рукой.
— Кто он тебе? — набычившись спрашивает Анатоль.
— Кто?
— Неудачник! — вопит Анатоль. Явно собирается пнуть тело в иллюстрацию своих слов, но вовремя останавливается. — Сват, брат? Кто он? Ты что, без бабок сидишь, что нашу работу взялся делать?
— Видно, как вы её делаете!
— Анатоль верно спросил, — замечает Дик. — Кто он тебе?
— Никто.
— Парень, если ты знаешь его адрес, то лучше вытаскивать Неудачника ручками.
— Я не знаю его адреса, — говорю я. — Можешь поверить? Это просто клиент. Мне поручили его спасти.
— Кто?
— Тоже не знаю. У заказчика не было лица.
Я слежу за их реакцией, но её нет. Мою фразу о Человеке Без Лица они восприняли как красивость речи.
— Час от часу не лучше, — говорит Дик.
— Легче, — автоматически поправляет его Анатоль. — Час от часу не легче.
— Спасибо, — Дик косится на меня. — Парень, как тебя зовут?
— Леонид. Лёня.
Дик кивает.
— Ты меня знаешь под именем Крейзи Тоссер.
Я хлопаю глазами. Крейзи Тоссер — один из старейших и уважаемых дайверов. Пожилой весёлый толстяк… в таком облике он является на сходки.
Вот где Крейзи зарабатывает себе на пропитание…
— Ребята, я не собираюсь отбивать у вас хлеб, — говорю я. — У меня конкретный заказ — спасти Неудачника. Я не мог отказаться.
Оба дайвера разом смягчаются. Похоже, вчерашний шум и моё стремительное путешествие сквозь уровни «Лабиринта» нагнало на них какие-то конкретные опасения.
— Ты думер, верно? — спрашивает Анатоль. — Ещё из старых…
— Да.
— Ну… ты нормально шёл… — отворачиваясь говорит Анатоль. — Я слышал рассказы. Даже если половина — гонево, всё равно…
— Спасибо, — бросаю я. Доброе слово, оно и чайнику приятно.
— Неудачника невозможно спасти, — говорит Дик.
— Что? — теряюсь я.
— Невозможно.
— Дик у нас фаталист, — усмехается Анатоль. — Ладно. Садись, я объясню.
Мы усаживаемся вокруг тела Неудачника, и Анатоль начинает рассказ. Я слушаю, отстраняясь от деталей и запоминая основные факты.
Неудачник не говорит своего имени и адреса.
Неудачник — великолепный стрелок… и будь он чуть удачливее, то прошёл бы «Лабиринт» за сутки, сорвав все призы.
Неудачник никогда не стреляет в игроков.
— Что? — переспрашиваю я.
— То. Он не стреляет в игроков. Монстров бьёт влёт, — бурчит Анатоль.
— Смотреть завидно. А в людей ни разу не выстрелил. Когда я его тащил во второй раз, то на этом и прокололся. Был уверен, что он поможет…
— Он «плывёт»… — говорю я. — Считает происходящее реальностью… нет! Нет, он же сам мне сказал, что вокруг виртуальность!
— Ага, — соглашается Анатоль. — Ориентировку он не потерял. Но с человеколюбием у него заскок.
— Верующий? — предполагаю я. — Пацифист?
Анатоль лишь пожимает плечами.
— Значит — его каждый раз убивали игроки?
— Его убивала судьба, — вступает в разговор Дик. — Его убивали игроки, монстры, обвалившийся потолок, рикошет, он тонул в расплавленном асфальте и падал с высоты. Пятнадцать смертей, все разные.
