– Я же не знаю, может, Тиана меня ничуточки не любит…
– Не настолько же она глупа! – вспыхнула фея. – Иди умывайся. Щавель вообще сегодня не ложился, он уже растолкал Иена и тот готовит завтрак. Иди. Мы больше не станем возвращаться к этой теме… Если хочешь… Я даже могу сшить мешочек для этой… книжки. Чтобы ты не мусолил ее за пазухой, а носил ее на шее… – Аннет помолчала и ядовито добавила: – Привыкал!
– А из чего мешочек? – спросил Трикс.
– Я сошью его из лепестков роз, нитью мне послужит солнечный лучик, а иглой – перо феникса, – сладким голосом пообещала Аннет. – Да из чего найду, из того и сошью, дурачок! Поройся в шкафах у Щавеля, твой учитель так запаслив, что у него наверняка найдется лоскуток шелка… или какая-нибудь старая дерюга.
Трикс с благодарностью кивнул.
Как оказалось, маги переносят ночные посиделки гораздо лучше рыцарей. Радион Щавель был бодр и весел, восседал в кресле и ободрительными выкриками помогал Иену на кухне готовить ужин.
В то же время сэр Паклус мирно похрапывал на полу, укутавшись старой конской попоной. Под утро, когда рыцарь уже не держался на ногах, он попытался содрать со стены древний гобелен, изображающий восход солнца, и завернуться в него, но был остановлен хозяином дома и уложен на пованивающую лошадиным потом попону.
Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного. Рыцари – люди физически очень крепкие, да и горячительные напитки они способны потреблять в неимоверных количествах. Но при всем при этом жизнь рыцаря протекает очень размеренно. Утром – подъем и долгое питье огуречного или капустного рассола. Днем – дорога, обед, поединки с монстрами и прочими рыцарями. Вечером, если повезет, большая битва с врагом. Если не повезет, что чаще, – сражение с вином и пивом в ближайшем трактире. Ночью – крепкий и здоровый сон.
А вот у мага никакого распорядка дня нет. Утром, когда маг открывает глаза, его переполняют гениальные замыслы. Строки новых могучих заклинаний, которые потрясут мир и покроют его неувядаемой славой (и золотом, конечно же), теснятся в его голове. Маг торопливо завтракает, очиняет перо и садится за письменный стол (ну, или мостится со своим наладонником где-нибудь на гнилом бревне, если он в походе). И вот торжественный миг близок… сейчас… сейчас волшебные строки придут в мир!
– Дорогой, ты не мог бы минуточку посидеть с ребенком, пока я почищу репу на суп? – спрашивает мага жена (да, да, как ни странно, многие маги – люди семейные).
Маг послушно принимается играть с ребенком, ибо жене решался прекословить только Черный Властелин (собственно говоря, именно из-за жены он и решил стать Черным Властелином, после чего превратил жену в иволгу и уехал в свой Замок Ужаса).
Но вот репа начищена, и маг снова садится над пергаментом. Первая строчка заклинания уже готова, перо нырнуло в чернильницу…
На столе начинает мерцать хрустальный шар. Это коллега-волшебник хочет немножко поболтать о магии, ну и еще пожаловаться на головную боль после вчерашнего симпозиума.
Разговор окончен, маг снова берет перо… И задумчиво смотрит на хрустальный шар.
А что происходит в мире? Стоит ли начинать работать над заклинанием, не выяснив, каков курс золотого королевского талера к серебряному самаршанскому динару? И чем закончилась стычка одного большого и двух малых горских княжеств в Серых Горах? Избран ли новый глава конгресса витамантов? А еще… а еще, конечно, можно немного пошалить и последить через хрустальный шар за женскими купальнями в Дилоне. Просто для вдохновения!
Но вот дела окончены, и маг снова берется за перо. Вот-вот, близок миг творения!
Но тут жена зовет его обедать реповым супом. И заодно начинает пилить по поводу отсутствия как золотых талеров, так и серебряных динаров.
После обеда маг некоторое время отдыхает – тяжело работать на сытый желудок. Потом приходит городской герольд и просит рассказать немного о магии – горожане очень интересуются. Над каким заклинанием сейчас работает уважаемый волшебник? А какое первое заклинание он придумал? Трудно ли сейчас стать магом – говорят, только по знакомству? Правда ли, что за некоторых магов заклинания сочиняют ученики? Кого из коллег волшебник уважает, а кого не очень? Много ли платят за заклинания?
Герольд уходит, а маг остается тупо смотреть в хрустальный шар. Все чудесные слова, придуманные утром, куда-то делись. То ли их унес с собой герольд, то ли они растрачены в болтовне с коллегами…
И так проходит весь день.
Если маг холост, то вместо жены и ребенка ему мешают дурак-слуга и какой-нибудь очередной авантюрист, решивший похитить из сокровищницы мага никогда не хранившийся там артефакт. Если маг в походе, то мешают муравьи, забирающиеся под мантию, глупые вопросы напарника-рыцаря и дурацкие проказы напарника-вора, порывы холодного ветра, который никак не удается заколдовать, и слишком сильный зной, от которого никак не укрыться.
В общем, только глубокой ночью, при свете звезд и колдовского огонька маг начинает творить свои заклинания. Они уже не такие красочные, какими виделись утром.
Но и то хорошо.
Так что маги прекрасно переносят любой распорядок дня. Они одинаково хорошо умеют не работать утром, днем, вечером и ночью. И неудивительно, что там, где рыцаря уже давно сморил сон, волшебник откупоривает очередную бутылку вина.
– Доброе утро, господин Щавель, – вежливо сказал Трикс. – Мне помочь Иену на кухне?
– Подавану не пристало возиться с едой, – ответил Щавель. – Пусть уж Иен… если он навязался на нашу голову… отрабатывает свое содержание.
Мысленно Трикс очень обрадовался. Похоже, Щавель все-таки решил оставить Иена. Но виду не подал, только кивнул и спросил:
– Какие будут распоряжения на сегодня, господин Щавель?
– Распоряжения простые. Позавтракаем, и начнешь собирать вещи.
Трикс удивленно уставился на Щавеля.
– Мы едем в столицу, глупый ученик! К королю Маркелю.
– З-зачем? – пролепетал Трикс. Столица – это очень далеко. А король – это очень серьезно! Три княжества, вольные бароны, королевские земли – огромная страна уже многие годы ликовала под властью древнего рода Маркелей. По сравнению с владениями короля даже княжество Дилон было маленьким и скромным, что уж говорить о со-герцогстве Солье и Гриза…
– Заниматься тем, чем и подобает заниматься волшебникам, – сурово ответил Щавель. – Задавать вопросы. Искать ответы. Завтракай плотно, юный подаван, обедать мы будем не скоро!
Трикс вздохнул и уселся за стол.
3
Судя по тому, как много придумано песен, воспевающих дорогу, нет ничего скучнее и утомительнее путешествия.
Тяжела и уныла судьба путешественника зимой. Дуют холодные ветра, свинцовое небо посыпает промерзлую землю снегом. Стоит только удалиться от жилья, как начинается метель или буран. Усталые лошади сбивают копыта и безрадостно жуют холодное сено, озябший путешественник тщетно пытается согреться крепкой настойкой или согреться у жалкого костерка. Хлеб замерзает и становится твердым как кирпич, колбасой можно оглушить голодного медведя – только даже медведей нет на дороге, они давно спят в берлогах. Чуть устанешь, чуть заплутаешь – и все, конец, лежать тебе среди сугробов оледенелой мумией!
Не радует в дороге и весна. Освободившаяся от ледяной корки земля превращается в мокрую кашу,
