выворачивая шею, следил за «Алером». У клэнийских катеров прозрачные кабины, и мне это нравится.
Края «кленового листа» начали медленно подниматься, скручиваться. Через полминуты надо мной плыл полый цилиндр, ощетиненный консолями маневровых двигателей и башенками боевых постов.
– Удачи… – шепнули мне наушники.
Крейсер окутался белым сиянием. Прозрачное бронестекло помутнело, оберегая мои глаза от вторичного излучения гиперперехода. Несколько мгновений крейсер был виден сквозь ослепительное сияние – темный, меняющий форму силуэт.
Потом катер тряхнуло, а свет померк.
– Удачи, братья, – сказал я. – Я не могу это ощутить, но знаю, что я ваш друг.
Опустив руки в податливую, как тесто, массу мыслеприемников, я направил катер к планете.
Небо над Ар-На-Тьином было бледно-желтым, почти лимонным. Зато облака – серые, земные. Катер несся над горами, утопающими в туманной пелене, – лишь вершины вздымались, словно острова из бушующего моря. Волны тумана накатывались на скалистые пики, обтекали их, закручивались в спирали.
– Запрос главного космопорта планеты, – сообщил мне катер.
– Дай связь.
В динамиках зашуршало. Да, Ар-На-Тьин действительно был отсталым миром – здесь использовали обычную радиосвязь, а не кодированную передачу, свободную от любых помех.
– Катер с клэнийского крейсера, сообщите бортовой номер и цель визита. Планета на военном положении, контакты ограниченны. Повторяю…
Судя по голосу дежурного, маленький окраинный мир не был избалован визитами военных кораблей. Тем более в период военного положения, никогда прежде не объявлявшегося.
– Бортовой номер… – я скосил глаза на панель управления, – ка дробь шестьдесят двенадцать. – На борту император планеты Тар. Иду на посадку, прошу сообщить номер свободной полосы.
Несколько секунд дежурный космопорта молчал, переваривая услышанное. Затем неуверенно спросил:
– А цель визита?
– Да помочь вам, идиотам! – не выдержал я. – Кто посылает запрос за сотню километров до космопорта? Вражеский корабль уже накрыл бы вас ракетами! Запрос надо делать при входе в атмосферу и высылать группу перехвата.
– Все патрули в увольнении, у нас весенний праздник, день Солнца, – пробормотал дежурный. – Сейчас я свяжусь с тарийским экспедиционным корпусом…
– Остолопы, – прошипел я. – Дай связь с военным советником Лансом, живо!
Наступила тишина. Катер пронесся над горной цепью и начал снижаться. Шипение в динамиках прекратилось – на связь со мной вышли через нормальный передатчик.
– Сергей? Ты? – завопил в динамиках Ланс. – Ты где?
Я глянул на экран нижнего обзора.
– Над столицей этой сонной планеты. Привет, Ланс.
– П-привет. Включи видеосвязь!
На экране появилось растерянное лицо Ланса. Несколько секунд он изучал меня, потом расплылся в улыбке:
– Сергей… Как ты выбрался?
– Потом. Сообщи придурку в космопорте, что я не враг. Пусть освободит посадочную полосу… и не палит по катеру из пулеметов, или что они тут используют. Вы делом без меня занимались или справляли перманентные поминки по императору?
Ланс торопливо отодвинул от себя бутыль с нежно-розовой жидкостью. Виновато сказал:
– Планета такая… мирная. Ни до кого не достучаться. У нас же нет официальных полномочий…
– Сейчас я всем выдам полномочия, – хмуро посулил я. – Организуй посадку.
– Хорошо… Я подъеду в космопорт.
– Лучше я к тебе. Сообщи дежурному адрес, пусть подготовят машину. Если тут еще не все участвуют в празднике плодородия, разумеется. Конец связи.
Мне пришлось сделать несколько кругов над маленьким уютным космопортом, прежде чем с посадочных полос расползлись древнего вида танки, грузовики и, похоже, пара пожарных машин. Зашевелились, остолопы. Катер может опуститься и на пятачке, это же не самолет.
Завоевание Ар-На-Тьина явно не грозило стать проблемой для фангов.
В управлении автомобилем с двигателем внутреннего сгорания было что-то сладостно- ностальгическое. Особенно когда я понял, что двигатель работает на спирте и запах перегара идет не от моего провожатого – парнишки лет пятнадцати, важно устроившегося на переднем сиденье рядом со мной.
– Направу, – отчаянно коверкая стандарт, указывал паренек. – За тем дворуцом – нальево.
Дворцом оказалось четырехэтажное здание с двумя колоннами перед входом. Я затормозил:
– А по главной улице мы проехать не могли?
– Могли, – подумав, подтвердил пацан. Откинул со лба ярко-рыжие пряди и беззаботно сообщил: – Так интререснее. Мимо памьятников.
– Я говорил, что мы спешим?
– Да. Но так ведь…
– Интререснее, – закончил я ласково. – Дружок, у вас есть тюрьмы для несовершеннолетних?
– Нет, – с огорчением ответил подросток. – Только для взруслых…
– Откроем. Специально для тебя.
Парень удивленно вытаращил глаза.
– Я серьезно, дружок, – миролюбиво сказал я.
– Прямо и нальево. На главной улице, дворуц с башенкой…
Я газанул, и парнишка замолк. Похоже, прикусил язык. Но у дворца с колоннами и башенкой вновь подал голос:
– А презьент?
Меня охватил нервный смех. Я выбрался из машины на грязную асфальтовую дорогу. Сквозь прорехи в покрывале туч проглядывало желтое небо. Солнца, несмотря на праздник, не наблюдалось. Издалека доносился гул множества голосов, напоминающий хоровое пение пациентов наркологической клиники – хриплое и веселое. Судя по всему, жители Ар-На-Тьина совместно с доблестными защитниками планеты проводили сеанс разгона туч и установления хорошей погоды.
– В этом дворуце, на третьем этаже, – тихонько подсказал провожатый. – Презьент?
Мне стало тоскливо. Я потрепал паренька по плечу, тот затих и скосил глаза на плечи, словно ожидал, что там вырастут роскошные, как у дежурного по космопорту, погоны.
– Сваливай из столицы, дружок, – посоветовал я. – И побыстрее.
Ланс встретил меня на лестнице – наверное, слышал, как подъехала древняя тарахтелка.
– Сергей, – радостно сказал он. – Слава Сеятелям, ты выбрался…
– Заткнись, балбес! – Я едва удержался от физического комментария. – Планета как на блюдечке, подходи и бери! Где наша эскадра? Где союзные корабли, где Сеятели?
Ланс побледнел. Тихо ответил:
– Император, мы виноваты, но…
– Оправдываешься? Пьяный дурак!
После пребывания в проспиртованном автомобиле я не отличил бы запах спирта от аромата керосина, но это меня не смущало.
Ланс опустился на колени в ритуальном жесте преданности. Тихо сказал:
– Император, моя кровь – ваша. Разрешите доложить обстановку?
Я кивнул.
– Пожизненный президент планеты… в буквальном переводе – Великий и Вечный Пастух, назначил нам прием на третий день после прибытия на планету – так требует их этикет. Эрнадо сейчас на празднике Солнца, пытается встретиться с президентом в неофициальной обстановке. Я в гостях у Дьини, местного
