Приземлившись метрах в двух от постели из лапника, я потянулся за пистолетом. И остановил руку.
Мой утренний гость не напугал бы и ребенка. Тощий белобрысый парень лет семнадцати, длинноволосый, в больших круглых очках. Неужели в двадцать втором веке Земля не справилась с близорукостью? Из одежды на парне были черные плавки и блестящая, словно из фольги, лента, небрежно намотанная на правую руку от локтя до плеча. Несмотря на столь скудный гардероб, юноша был совершенно незагорелым, кожа его отливала почти молочной белизной.
– Твой утренний тренинг? Или я вас напугал?
Парень слегка улыбнулся. Несмотря на полную растерянность, я отметил неожиданную смесь обращений на «вы» и на «ты» в его словах. Своим ответом я, видимо, определял дальнейший стиль наших отношений…
Не люблю, когда за меня пытаются что-то решить.
– И то и другое, – пытаясь улыбнуться, ответил я.
Парень задумчиво смотрел на меня. Потом приподнял ладони в своеобразном приветствии.
– Извини, – вполне дружелюбно сказал он. – Ждал, пока ты проснешься. Хотел позвать на завтрак.
Его русский был безупречен – но с легким акцентом, словно у прибалта. И все же у меня не возникло ни тени сомнения, что он говорил на родном языке. Просто русский язык чуть-чуть изменился.
– Я думал, поблизости никого нет, – пояснил я. – Вот и растерялся.
– Я роддер, – невозмутимо сказал парень.
– Роджер? Я не понял незнакомого слова. И удивил этим собеседника.
– Род-дер, – раздельно произнес он. – Или о нас уже никто не помнит?
Я пошел ва-банк.
– Мне казалось, – осторожно произнес я, – что роддеров остались единицы.
Парень поморщился, и я почувствовал, что угадал.
– Нет, десятки… Понимаю. Суть в фангах и генормистах. Мы за скобкой. Но – есть.
Небрежно кивнув, я потянулся. И спросил:
– Так как насчет завтрака?
Парень снова вытаращился на меня. Зачем-то снял очки – и я заметил, что он совершенно не щурится.
– Ты интересно говоришь. Откуда?
Раздумывать не приходилось. Я показал рукой вверх.
– Колонист?
– С Земли, но долго жил там.
– В объеме, – совершенно дико заключил парень. Похоже, мой ответ его удовлетворил. – Насчет завтрака… Насчет… – смакуя слово, произнес он. – Идем.
Мы двинулись к лесу. Парень вдруг спросил:
– Знакомимся?
Я кивнул. Чем меньше звуков я издам, тем лучше.
– Андрей.
– Сергей.
Мы шли через лес, впереди Андрей, помахивая снятыми очками, за ним я. Парень вилял между деревьями самым диким образом, никаких следов тропинки не было, и я заволновался:
– Не заблудимся?
Слава Богу, это слово Андрею было знакомо. Он опять смутился, как при вопросе о количестве роддеров, и пробормотал:
– Нет, я с пищалкой.
Он неопределенным жестом указал куда-то на ухо. Приглядевшись, я увидел на мочке крошечный кусочек розового лейкопластыря.
– Метров сто, – добавил Андрей. И протянул мне очки: – Погляди пока.
Стараясь сохранять невозмутимый вид, я надел очки. Они были очень легкими, а стекла, если это действительно были стекла, оказались плоскими.
Как только я отнял руку от очков, стекла слегка потемнели. По ним пробежала сверху вниз красная светящаяся полоска. Потом на затемненном фоне появилось изображение – крутящийся белый кубик. Он начал приобретать объем – и вдруг выплыл из стекол и полетел перед моим носом, постепенно увеличиваясь.
– Настроились? – заботливо поинтересовался Андрей.
– Да. – Я с трудом подавил желание снять очки. Стекла вновь посветлели, и иллюзия кубика стала полной. Вот он, в метре передо мной, шагни – и можно дотронуться рукой.
Кубик плавно раскрылся, превращаясь в полупрозрачное полотнище… огромный кленовый лист… плавно взмахивающую крыльями бабочку. Это было не настоящее насекомое – скорее его мультипликационный вариант. Бабочка порхала передо мной, старательно огибая ветки деревьев. Огибая, черт возьми!
Я опустил голову, глянул поверх очков. Никого, разумеется.
В ушах зазвучала тихая музыка. То ли флейта, то ли свирель, далеко-далеко, почти за гранью слышимости.
– Это Юркинсон, «Мотылек с Но», – сказал Андрей. – Сейчас пойдет по низам – сак и тамы… О, мы пришли.
С облегчением сняв очки, я отдал их Андрею. Мы вышли на полянку, и роддер торопливо содрал с уха лейкопластырь.
– Полный нуль, – попросил он, отбрасывая в кусты «пищалку».
Я понял. Что ж, промолчу. Неужели для роддеров, кем бы они ни были, подобные путеуказатели запретны?
– Конечно, Андрей. Полный нуль, – успокоил я его.
3. Завтрак на поляне
Более странной компании мне еще видеть не приходилось. Главным в ней, бесспорно, был Дед: мужчина лет сорока на вид – об истинном возрасте мне оставалось лишь догадываться – с ярко-рыжими волосами, в костюме неопределенно-спортивного покроя. Такая одежда не привлекла бы внимания и на Земле двадцатого века, и где-нибудь на Таре или Схедмоне в двадцать втором. Мое появление он приветствовал знакомым уже жестом ладоней, после чего занялся разжиганием костра.
Костер был сложен бездарно.
Единственной девушкой в группе оказалась юная особа по имени Криста. Ее внешность представляла разительный контраст пухленькой фигурки и лица с резкими, угловатыми чертами. Впрочем, улыбка у Кристы вышла доброй, безобидной и, похоже, искренней. Ее белый, разукрашенный цветной вышивкой костюмчик выглядел едва ли не домотканым. Но на ткани почему-то не осталось ни единого пятнышка, когда Криста привстала с мокрой густой травы.
Наиболее равнодушными к моему появлению остались два подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Один дремал на разложенном под деревом одеяле. На нем были лишь буро-зеленые шорты, и я мысленно поздравил парнишку с хорошей закалкой. Было по-утреннему прохладно, с озера тянул влажный ветер. Потом я заметил маленький тускло-серый цилиндрик. Воздух над ним подрагивал, как над асфальтовой дорогой в жаркий день. Подобные модификации «тепловых одеял» я встречал не раз.
Второй парнишка кивнул мне и нырнул в оранжевый шатер маленькой палатки. Я лишь успел заметить, что лицо у него совсем детское, а на груди болтается золотистый круглый медальон.
Андрей проводил парнишку пристальным взглядом и сказал:
– Это Вик на тебя навел. Он сенс, не очень сильный, но в такой глуши человека чует километров за десять.
Я кивнул. Если телепатией владели Храмы, то почему бы ее не освоить и Сеятелям? Надеюсь, мои мысли «сенс» прочесть не сможет.
Дед наконец-то справился с наваленными как попало ветками. Начало потрескивать разгорающееся пламя. С видом полностью удовлетворенного человека Дед отошел от костра и спросил:
– Будете жареное мясо? Натуральное.
