— Извините, срочный звонок… Что вы говорили?
— Лично я — чайлд-фри, — сказала девушка с вызовом.
— Свободны от детей? Бесплодны, что ли?
Девушка замотала головой:
— Распространенное заблуждение! Мы, чайлд-фри, против детей, потому что они порабощают. Надо выбирать — либо ты свободная гордая личность, либо социальный придаток к механизму воспроизводства населения!
— А… — кивнул мужчина. — А я было подумал… проблемы со здоровьем. Хотел посоветовать хорошего врача… Ну а секс вы признаете?
Девушка заулыбалась:
— Ну разумеется! Что мы, асексуалы какие-то? Секс, супружеская жизнь — все это хорошо и нормально. Просто… связывать себя с этими орущими, бегающими…
— Гадящими, — подсказал мужчина. — Они ведь еще гадят непрерывно. И сами даже задницу подтереть не могут поначалу.
— Гадящими! — согласилась девушка. — Именно так! Провести лучшие годы за обслуживанием нужд неразвитых человеческих особей… Надеюсь, вы не собираетесь читать мне мораль и убеждать, что я одумаюсь и заведу кучу ребятишек?
— Нет, не собираюсь. Я вам верю. Я абсолютно убежден, что вы доживете жизнь бездетной.
Мимо прошел мальчишка с матерью — то ли слегка успокоившийся, то ли, что вероятнее, просто смирившийся с тем, что полет состоится. Мать вполголоса выговаривала сыну — доносилось что-то про теплое море, про хороший отель и корриду.
— О Господи! — воскликнула девушка. — Они еще и в Испанию… похоже, мы одним рейсом. Вы представляете, три часа слышать истерические визги этого маленького жирдяя?
— Полагаю, что не три, — сказал мужчина. — Час десять, час пятнадцать…
На лице девушки появилось легкое презрение. Мужчина выглядел вполне успешным, как можно не знать при этом самых банальных вещей…
— До Барселоны самолет летит три часа.
— Три двадцать. Но допустим…
— А вы куда летите? — Девушка стремительно утрачивала к нему интерес.
— Никуда. Я провожал приятеля. Потом присел выпить кружку пива.
Девушка поколебалась.
— Тамара. Меня зовут Тамара.
— Меня зовут Антон.
— У вас ведь наверняка нет детей, Антон? — спросила Тамара, все никак не желая расставаться с любимой темой.
— Ну почему же? Есть. Дочка. Наденька. Ровесница этого… жирдяя.
— То есть позволить супруге остаться здоровой и свободной женщиной вы не захотели? — усмехнулась Тамара. — Кто она у вас?
— Супруга?
— Ну не дочка же…
— По образованию — врач. А так… волшебница.
— Вот что я в вас, мужиках, не люблю, — вставая, произнесла Тамара, — так это пошлые красивости. «Волшебница»! А сами довольны небось, что она у плиты горбатится, пеленки стирает, ночей не спит…
— Доволен. Хотя пеленки сейчас никто не стирает, подгузники давно в ходу.
При слове «подгузник» лицо девушки перекосилось, будто ей предложили съесть пригоршню тараканов. Она подхватила сумку и не прощаясь пошла к стойке регистрации.
Мужчина пожал плечами. Взял телефон, поднес к уху — и тот немедленно зазвонил.
— Городецкий… Совсем? Нет, третий уровень никак. Полный чартер до Барселоны. Можно принять, что это второй… Нет?
Он помолчал. Потом сказал:
— Тогда мне одно седьмое. Нет, вру. У мальчишки дар предвидения второго-первого уровня. Темные упрутся рогом… Одно вмешательство пятого уровня — изменение судьбы одного человека и одного Иного… Хорошо, запишите на меня.
Он встал, оставив недопитый бокал на столе. Пошел к стойке регистрации, где рядом с матерью, замершей с каменным лицом в очереди, нервно переминался с ноги на ногу толстый мальчишка.
Мужчина прошел мимо контроля (почему-то его никто даже не попробовал остановить), приблизился к женщине. Вежливо кашлянул. Поймал ее взгляд. Кивнул.
— Ольга Юрьевна… Вы забыли выключить утюг, когда утром гладили Кеше шортики…
На лице женщины отразилась паника.
— Вы можете улететь вечерним чартером, — продолжал мужчина. — А сейчас вам лучше съездить домой.
Женщина дернула сына за руку — и рванулась к выходу. Мальчик, про которого она, похоже, напрочь забыла, широко раскрытыми глазами смотрел на мужчину.
— Хочешь спросить, кто я и почему твоя мама мне поверила? — спросил мужчина.
Глаза мальчика затуманились — будто посмотрели не то внутрь, не то куда-то далеко-далеко наружу, куда не стоит заглядывать воспитанным детям (впрочем, и невоспитанным взрослым туда смотреть без нужды не стоит).
— Вы Антон Городецкий, Высший Светлый маг, — сказал мальчик. — Вы отец Надьки. Вы… вы нас всех…
— Ну? — с живым интересом спросил мужчина. — Ну, ну?
— Кеша! — завопила внезапно вспомнившая о сыне женщина. Мальчик вздрогнул, туман в его глазах рассеялся. Он сказал:
— Только я не знаю, что все это значит… Спасибо!
— Я вас всех… — задумчиво сказал мужчина, наблюдая, как женщина с ребенком несется вдоль стеклянной стены аэропорта к стоянке такси. — Я вас всех люблю. Я вас всех убью. Я вас всех достал. Я вас всех… Как же я вас всех…
Он развернулся и неторопливо пошел к выходу. На входе в «зеленый коридор» остановился и посмотрел на очередь, выстроившуюся к стойке регистрации на Барселону.
Очередь была большая и шумная. Люди летели отдыхать к морю. В очереди было много детей, много женщин, много мужчин и даже одна девушка чайлд-фри.
— Спаси вас Бог, — сказал мужчина. — Я не могу.
Дима Пастухов как раз достал зажигалку, чтобы дать прикурить своему напарнику Бисату Искендерову. Своя зажигалка у того была — просто уж так у них повелось. Доставал сигарету Дима — за огоньком лез Бисат. Собирался закурить азербайджанец — зажигалку подносил Дима. Если бы Пастухов был склонен к интеллигентской рефлексии, он мог бы сказать, что таким образом они демонстрируют друг другу взаимное уважение, несмотря на расхождение по очень многим взглядам — начиная от национальных проблем и кончая тем, какая машина круче — «Мерседес-МL» или «БМВ-Х3».
Но Дима к таким размышлениям склонен не был, ездили они с Бисатом на «фордах», немецкое пиво предпочитали русской водке и азербайджанскому коньяку, а относились друг к другу достаточно дружески. Так что Дима нажал на кнопку, извлекая крошечный язычок пламени, мимолетно глянул на выход из аэропорта — и выронил зажигалку, к которой уже тянулась сигарета приятеля.
Из дверей зала отлета выходил «пёс». Нестрашный, интеллигентного вида мужчина средних лет. К таким Пастухов привык, но это был не просто «пёс» — а тот самый… с ВДНХ… из далекого-далекого прошлого… Сейчас он пьяным не выглядел, скорее — немного похмельным.
Пастухов отвернулся и стал медленно нашаривать на земле зажигалку. Мужчина с глазами сторожевого пса прошел мимо, не обратив на него никакого внимания.
— Пил вчера? — сочувственно спросил Бисат.
— Кто? — пробормотал Пастухов. — А… нет, просто зажигалка скользкая…
