сыромятный пояс с кованой пряжкой. Даже рукоять длинного ножа в кожаных ножнах смотрелась творением местного рукодельника. Фермер, набычившись, глядел недобрыми маленькими глазками и угрюмо молчал. Яхт-лейтенант, поигрывая цепочкой блестящего свистка, тоже хранил насмешливое молчание. Наконец фермер прогудел:
-За что ж такое уважение?
-Анекдот забыл, ущербный мой? –ответил офицер, -Напомню: «Шишяшь ужнаешь, хто плишёл, зашем плишёл». А ну-ка, пропусти в свой дворец, побеседуем. Поздороваемся, кстати, а то ты совсем разучился, вижу.
Старик неохотно посторонился, пропуская яхт-лейтенанта, отделение матросов с карабинами наперевес, инспектора и Лунина. Оборванец у ворот положил было руки на засовы, но тут же отпрыгнул, увидев перед самым носом голубоватое жало бритвенно отточенного штыка.
-Где можно в тени посидеть по-человечески, пока мои герои обшарят твою нору? – спросил яхт- лейтенант.
-В хозяйскую хату идите. –это мало походило на радушное приглашение.
-Благодарю, любезный мой. –офицер кивнул матросам, трое с карабинами наперевес кинулись в большой бревенчатый двухэтажный дом на каменном фундаменте, через пару минут один выглянул в окно, доложил:
-Порядок, брат командир!
-Что ж, пройдем. -согласился яхт-лейтенант и жестом позвал инспектора и Всеслава следовать за хозяином.
Они сидели на лавках за большим столом в неожиданно чистой, светлой, комнате, где вкусно пахло какими-то травами, дымком, свежими лепешками. Фермер стоял перед ними.
-Есть на ферме запрещенные вещи? –лениво допрашивал десантник.
-Ищите!
-Будешь хамить, мудрый мой, – обязательно найдем. Отыщем даже то, чего нет. И сразу твою богадельню дымом пустим. Исчерпал ты мою доброту. Встать «смирно», отвечать, как положено!
-Никак нет, ничего недозволенного не имеем! –вытянув руки по швам и выкатив глазки, рявкнул хозяин.
-Вот, совсем другое дело…. Детей сдавать будете?
-Никак нет, не рожаем. Порядки нам известные.
-Славненько. Как бишь тебя, послушный мой?.. Хуц? Ну и кличка, гацу ба-дацу… Так вот, Хуц, обеспечишь нас в дальнейший путь копченым мясцом, рыбкой. Меду не забудь. Сыр делаешь?
-Овечий.
-Совсем неплохо. Угостишь.
Фермер обреченно засопел, понурился.
-У нас освободились железные бочки из-под бензина. Штук десять. Нужны? Подарим вместе с тросами.
Хуц встрепенулся, сверкнул глазками:
-Бог Глубинный, еще как! Ох, спасибо! Это ж вещи для хозяйства незаменимые!
-Видишь, как мы взаимовыгодно поладили. –лучезарно улыбнулся офицер, –Теперь ответишь на вопросы инспектора, а я узнаю, как прошел обыск.
Даццаху Хо раскрыл папку и снял колпачок ручки.
-Вы мне не особенно нужны, Да. –сказал он, -Побудьте во дворе. Не забывайте инструкций.
Яхт-лейтенант закурил на крыльце, спустился на мощеный камнем двор, проследовал к конюшне, заглянул в отворенную дверь. Лунин стоял неподалеку, с любопытством оглядывая двор и набрасывая его план в блокноте.
-Брат офицер! –услышал он хриплый шепот, -Брат офицер! На пару слов…
-Я тебе не брат. –раздельно поправил десантник одетого в тряпье худого и лысого человека с деревянными граблями, -И не приближайся, конским дерьмом смердишь. Что нужно?
-Сегодня случайно подслушал, что на Косой ферме дитя имеется. Могу проводить....
-Сами доберемся. Откуда узнал?
-Брат яхт-лейтенант! –гаркнул сзади потный краснорожий морпех, -Позвольте доложить! Все осмотрено, нарушений не выявлено.
-Хорошо. Позвать еще нескольких матросов, перенести на машины продовольствие, которое возьмете у фермера. Пустые бочки из-под горючего прикатить во двор и оставить.
-Слушаюсь.
На ступеньках крыльца материализовался чем-то довольный инспектор. Сбоку озабоченно сопел фермер.
-Подойди-ка, лохматый мой. –зловеще поманил его пальцем офицер. –Твои люди знают, что соседи вовсю размножаются, а ты не информирован, а?
-Чего? Кто? –обомлел Хуц и развел ручищами.
-Вот этот.
Фермер побагровел и схватил за шиворот оборванца из конюшни. У того от ужаса закатились глаза, перекосилось лицо.
-Ты, скотина, что-то вынюхал, а мне не сказал?!
Всеславу показалось, что фермер крепко обнял оборванца за шею левой рукой, прижал к себе. Что-то противно хрустнуло. Конюх с завернутой на сторону головой повалился на землю и мелко задергался. Фермер сокрушенно склонил голову:
-Виноват, начальник, не прознал вовремя… Впредь все буду из гадов вытрясать, ничего не утаят. Не наказывай, больше такого не повторится.
Яхт-лейтенант ухмыльнулся.
-Ло-овкач! –пропел он, -Артист. Не знал, говоришь, не ведал? Ну, ладно, существуйте, прохвосты…
Всеслав, ничего не понимая, с ужасом и отвращением наблюдал за происходящим. Когда он перевел взгляд на Даццаху Хо, то увидел, что инспектор совершенно невозмутимо перешнуровывает ботинок. Кажется, свершившееся не требовало вмешательства инспектора социальной службы Островной империи.
Косой хутор не имел укреплений, вроде тех, что защищали усадьбу Хуца. Его оберегала сама природа. Только узкий сухой перешеек вел на возвышенность, застроенную хуторскими хатами и амбарами и со всех сторон окруженную непролазными топями. В трясинах, заросших трехметровым тростником кишмя кишели пиявки длиною в локоть и звенела мошкара. Иного пути к поселку не было.
Однако естественная защита теперь превратилась в ловушку. Никто из хуторян не успел скрыться Когда экспедиция была на перешейке, ее встретили сторожа с луками. Яхт-лейтенант сделал вид, что даже не заметил их, поставил танк и два транспортера в ряд поперек перешейка, перегородив его, а остальной части отряда приказал следовать дальше. Когда машины были уже на окраине хутора, фермер вышел навстречу.
-Ребенок есть? –без предисловий спросил офицер, по пояс выглядывающий из верхнего башенного люка танка.
-Есть. –сквозь зубы ответил фермер.
-Сколько исполнилось?
-Три месяца.
-Отчего не уничтожили?
-Хотели сдать.
