ни старалась, веки все-таки предательски закрылись. А так хотелось смотреть на любимое лицо мужа, слушать его рассказы о мальчишках и долго плакать от счастья. Никто не стал считаться с ее желаниями. Рисковать было нельзя, слишком женщины были слабы.
Выздоравливали приятельницы долго. У Юльки врачи обнаружили воспаление легких, с Аленой дело обстояло сложнее. После того как ее опоили зельем, она впала в транс, вывести из которого несчастную долгое время не удавалось. Но постепенно молодость пациенток и усилия врачей сделали свое дело. Счастливый день, когда они смогут переступить порог своего дома, был уже не за горами.
Мужья не оставляли их ни на минуту, разговорам не было конца. Только сейчас женщины узнали, каким образом их сумели разыскать и спасти. Как странно в этой жизни все перемешано. Они без зазрения совести бросили избитого Кушать Подано в лесу и даже не вспомнили о нем ни разу. А если бы не он, еще неизвестно, чем бы закончилась вся эта запутанная история.
Оказывается, Валера не остался на поляне, он шел за ними буквально по пятам. Вряд ли он переживал за судьбу подруг, не тот случай. Он и сам толком не может объяснить, что заставило его проследить за передвижением его невольных спасительниц. То ли страшно было оставаться одному, то ли пережитые злоключения помутили его разум. Поспеть за трактором он, конечно, не сумел, но каким-то чудом просчитал маршрут. Жажда жизни привела его к избушке, где нашли приют измученные приятельницы, но он не посмел идти за ними.
Покружил в округе, потом опомнился, что нужно уходить подальше от этих мест. Рано или поздно тайна подпольного завода выплывет наружу, и тогда не будет ему прощения. Нужно бежать. Он успел пройти километров десять. Потом раны, усталость, голод сделали свое дело.
Валера рухнул на траву и уже не смог подняться. Нога распухла, ныла и не давала осуществить задуманное. Несколько раз он терял сознание, потом приходил в себя, пытался двигаться ползком, но снова впадал в небытие.
Случайно на него набрел местный охотник дядя Коля. Человек он был опытный, много повидал на своем веку. Решил самостоятельных действий не предпринимать, а для порядка сначала посоветоваться с участковым. Тут все и встало на свои места. Кушать Подано не стал особо распространяться о своей судьбе, наплел, что работал охранником у богача, дачу его охранял. А тут беда случилась, какие-то ироды дачу сожгли и его самого чуть не порешили. Мимоходом и о наших красавицах упомянул. Тут уж участковый, не будь дураком, сразу понял, в чем дело. Валеру посадил под замок до выяснения всех обстоятельств и забил во все колокола.
Село, куда попали незадачливые путешественницы, было необычным. Состояло оно в основном из потомственных переселенцев и вело отсчет своего существования с того момента, когда отец всех народов начал тасовать людей, как карты в колоде.
Народ подобрался всякий и разный, дали селу привычное название Полтавка, чтобы не забывать о родине. Жили себе потихонечку, вернее, выживали. Еще тогда, в страшных тридцатых, старались строить дома подальше один от другого. Страшно было дружить. Они уже заплатили один раз слишком высокую цену, спасибо, голова осталась цела. Рука великого кормчего имела такие размеры, что могла достать и на краю света.
Шло время, многое изменилось с тех пор, только в Полтавке уклад жизни почти не менялся. По- прежнему растили овощи на своих огородах, держали скотину, рожали детей, растили их, отправляли в другую жизнь по разным городам и весям. Поздно было старшему поколению что-либо менять. От родителей они унаследовали избы, кой-какую скотину, огороды и неистребимый страх перед властью.
Жили себе потихоньку, не хуже других. В изменившуюся жизнь дружно не верили, слишком богат и горек был жизненный опыт. Существовал и сельский совет, который особого значения не имел. На пять подобных сел, разбросанных довольно далеко друг от друга, был один участковый и одна школа. Школа к девяностым годам стала не нужна, ведь в селах остались одни старики. Больница была далеко, в районном центре. Обходились сами, не горевали. Да и не в каждой больнице можно отыскать доктора, которой смог бы конкурировать с их знаменитой односельчанкой травницей и, как втихаря поговаривали, колдуньей бабой Любой.
Жила баба Люба обособленно, была нелюдима и неприветлива, многие ее недолюбливали, а некоторые так просто откровенно побаивались. Но когда случалась беда, находили дорогу к ее дому. Баба Люба пользовала всю округу и любую хворь снимала моментально. И роды в свое время принимала, и со многими болезнями управлялась по собственному, одному ей известному методу. Травки заварит, пошепчет над своим снадобьем непонятные слова, научит, как и что принимать. Не пройдет и трех дней, как человек уже здоров и забыл про болезнь.
Жила она вместе с единственным сыном. Никто из соседей не знал отца ребенка. Однако Люба сыночка чудесным образом родила, да, видать, не в добрый час. Дитятко явно не удалось. Может, отец сплоховал, а может, природа усмехнулась недоброй кривой усмешкой в самый сокровенный момент, кто знает, но ребенок появился на белый свет уродцем. Многих спасала Люба, а вот собственного сына не смогла излечить, бессильна оказалась, никакие колдовские силы не помогли.
Мальчик со временем превратился в мужика. Как это часто бывает у умственно отсталых людей, был наделен недюжинной физической силой, несмотря на хромоту и довольно большой горб. Деревня давно привыкла к юродивому горбуну. Несмотря на свой устрашающий вид, Максим обладал тихим нравом и добрым характером. Его обожали все собаки в округе, вечно ходили за ним гурьбой. Он никогда и нигде не учился, но элементарными навыками, необходимыми в тяжелой крестьянской жизни, овладел. Мог и огород перекопать, и корову подоить.
Но его истинной страстью была необъяснимая любовь к технике. Он мог целыми днями отираться во дворе, где имелся мотоцикл или какая-нибудь другая колымага. Сам умудрился восстановить из небытия старый колесный, давно списанный трактор, который с незапамятных времен покрывался ржавчиной за деревенской околицей.
Так бы и текла тихая жизнь в забытой богом деревеньке, но повеяли новые ветра. Откуда ни возьмись по стране, словно поганые грибы в дождливое лето, стали появляться многочисленные мессии. То ли время такое пришло, то ли люди, разуверившись в жизни, потеряли последний разум.
Один из таких просветленных не самым лучшим днем пришел в Полтавку. Побродил по селу, поговорил с людьми и в конце концов остался. Обосновался он поначалу в домике бабы Любы.
Любая пустота, особенно нравственная, рано или поздно должна чем-то заполниться. Люди так устроены, что всегда надеются на чудо. Пришелец оказался прекрасным психологом. Он дал людям то, чего они уже давно страстно желали, – сумел поселить в душах никому не нужных, в основном пожилых людей надежду.
Через троечку лет Полтавка превратилась в настоящий сектантский центр. Мало того, что все село свихнулось, – народ стал из столиц подтягиваться. Да не абы кто, а сплошь интеллигенция. Инженеры, врачи, учителя, артисты известные. Бросали все, ставили крест на прошлой жизни, продавали имущество и квартиры, рвали все прошлые связи ради единственной цели – обрести истинный смысл жизни и познать настоящую веру. Рекламы новоявленному мессии не понадобилось. Слухи о его святости и избранности распространялись по стране с небывалой скоростью без помощи средств массовой информации и рекламных атак. Непостижимо, страшный парадокс, но ведь факт. Новые поселенцы никому не мешали, строились потихонечку, молились денно и нощно, соблюдали только им известные обряды, вели себя достойно и благонравно. Никаких убиенных младенцев или сатанинских плясок с кровавыми чашами на поруганных могилах в полночь. Все чинно и благородно. Живут себе люди своей жизнью, криминала никакого нет, верят в новоявленного идола, да на здоровье.
Участковый пару раз заглянул на собрание избранных, благо двери нововыстроенного небольшого бревенчатого храма были круглосуточно гостеприимно распахнуты для всех желающих познать истинную веру. Ничего не понял, только тихонько порадовался про себя, что стало меньше хлопот. Никаких тебе пьянок, дебошей, семейных скандалов. Опять же мужики, как один, пить бросили. Красота! Просто город Солнца в полную величину. Молятся и работают, работают и молятся. Никаких проблем, люди добровольно нашли себе отдушину, ведут здоровый образ жизни, что в этом плохого?
Мессия местного разлива был, как, впрочем, и остальные его собратья по цеху, человеком неординарным. От природы он обладал ясным, аналитическим умом, броской внешностью, обаянием. Но ему всегда было скучно и лениво жить так, как живут все нормальные люди. Поменял несметное количество
