– Да понимаете, доктор, мы же не местные. Мы приехали из Москвы на несколько дней в ваш город. Мы же не знали, что попадем в такую историю. Мне никак нельзя отправляться домой. Я должна быть рядом. Я города почти не знаю, знакомых нет. А если подругу положат в больницу? Как я ее потом разыщу? – Татьяна чуть не рыдала.
– Да садитесь вы уже в машину. – Врач махнул рукой и дал распоряжение санитарам: – Пусть девушка едет.
– Спасибочки, доктор, огромное человеческое мерси.
Тем временем к машине подбежал молоденький и очень серьезный милиционер. Перебросившись несколькими словами с врачом, подошел к Татьяне, которая ждала, пока установят носилки и она сможет сесть в машину.
– Девушка, паспорт предъявите, пожалуйста, – произнес требовательно.
Татьяна достала из сумочки паспорт и подала милиционеру.
– Москвичка? – Очень умный вопрос, особенно когда в паспорте сказано об этом яснее ясного.
Татьяна кивнула.
– Подруга тоже из Москвы? – никак не мог угомониться бдительный страж порядка. Вот уж чучело, лучше бы бандитов ловил. Нашел к кому приставать.
– Да, из столицы нашей Родины, города-героя Москвы. Еще вопросы будут? – И чего пристал, как банный лист? Пока она на дурацкие вопросы отвечает, не приведи господи, машина тронется без нее. И что тогда прикажете делать?
– Будут. Вы в какой гостинице остановились? – строго спросил милиционер.
– Мы не в гостинице, – растерялась от нескончаемого напора Татьяна, – мы у знакомых остановились. А в чем, собственно, дело, можно узнать?
– Адрес, – требовательно произнес милиционер.
Татьяна, вконец ошарашенная натиском, как послушная школьница, продиктовала адрес квартиры доброй Людмилы Викторовны. Милиционер удовлетворенно кивнул, что-то записал в блокнотике и оставил ее в покое.
Машина петляла по городу минут сорок. Алина находилась в сознании. Татьяна сидела рядом и всю дорогу держала подругу за руку. Она видела, что той плохо. С ужасом внезапно поняла, что они одни в чужом городе и совершенно беззащитны перед разными бюрократическими препонами. Сейчас начнется обычное: «Прописка, полис, не наша больная». Домашнева почти не ошиблась. Несмотря на то что ситуация была неординарной, все-таки не по своей неосторожности или прихоти они попали в такую переделку, в больнице их встретили неласково. Особенно противной оказалась тетка-рентгенолог. Она демонстративно дважды прошла мимо носилок. Ее совершенно не трогало, что девушка мучается и страдает. При этом очереди на снимок в рентгенкабинет не наблюдалось. Но пышная дама не торопилась исполнять свои прямые обязанности.
Алина застонала. Да сколько можно терпеть это безобразие?! Татьяна, наплевав на грозную дверную табличку «Без вызова не входить», открыла дверь кабинета.
– Я могу узнать, почему больной никто не торопится оказать помощь? – громко, в никуда, со скандально-истерическим вызовом в голосе проговорила она.
Мгновенно откуда-то вынырнула врачиха и попыталась орать, да не на ту напала. Татьяна девушка в принципе не горластая и не дебоширка. Но когда люди поступают по-свински, в долгу не останется. Врачиха бубнила про отсутствие полиса, про то, что она не обязана делать снимок за свой счет, в общем, несла, на Татьянин взгляд, полную ересь. Она немного послушала этот бред, поняла, что дама надеется на материальное вознаграждение, и брезгливо бросила:
– Сколько?
Тетка чуть опешила, но не смутилась. Видно, рука была набита давно, и такса на медицинские услуги установлена твердая.
– Вы понимаете… – начала она, но Татьяна не стала выслушивать чужие оправдания, веские аргументы, не хотелось сочувствовать такому врачу ни при каких обстоятельствах.
– Сколько? – бесцеремонно, без лишних обиняков перебила она докторшу.
– Двести рублей.
– Вот вам двести рублей и сделайте все, пожалуйста, побыстрее и как положено.
Врачиха взяла деньги и преобразилась на глазах. Из хамского тон ее стал почти задушевным. Она даже не поленилась узнать имя пострадавшей и обращалась к ней словно добрая родственница. Называла Алиночкой, не брезговала браться за испачканную ногу и проявляла готовность помочь изо всех сил. Несчастная женщина, честное слово. Это как плохо надо жить, чтобы не стесняться за двести рублей в один миг превращаться из злобной ведьмы в добрую волшебницу. Да и ладно. Главное, что снимок был сделан, осталось ждать. Перспектива оказаться в больнице в чужом городе, хоть и таком прекрасном, как Санкт- Петербург, не грела никого из подруг ни с какого боку. Очень хотелось надеяться на лучшее, хотя надежда на хороший исход таяла с каждой минутой. Предчувствия, что называется, девушек не обманули.
Рентген показал разрыв связок. Конечно, лучше, чем перелом, но радости мало. Алине в соседнем кабинете очень оперативно наложили гипсовую лангетку. Остаться на лечение в стационаре предложения от местных эскулапов не поступило, да не очень-то и хотелось. Татьяна оставила подругу в коридоре, выскочила на улицу, быстренько поймала такси. Попросила помощи у таксиста. Вдвоем они транспортировали охромевшую Алину до машины, усадили на заднее сиденье и отправились на квартиру к милейшей Людмиле Викторовне.
До съемной квартиры добрались довольно быстро. По пути пытались придумать, что делать дальше. Татьяна настаивала на том, что нужно сдать железнодорожные билеты и немедленно отправиться домой первым авиарейсом. Алина, несмотря на слабость и сильную боль в ноге, категорически отказывалась от такого радикального плана. Ну, обидно же, черт возьми, из-за глупого стечения обстоятельств покидать город, когда у них в запасе еще целых три дня. Не повезло, но не стоит из-за такой мелочи менять свои планы. Полежит она в постели, тут уж ничего не поделать. Ничего особенного. Обидно, конечно, но от этого еще никто не умирал. Была бы она одна – другое дело. Почему Татьяна должна страдать из-за нелепейшего случая?
Когда девушки заявились домой, да одна из них оказалась в этаком плачевном состоянии, Людмила Викторовна едва не упала в обморок от неожиданности. Можно было подумать, что это она лично повредила ногу во время бандитской разборки, а не Алина. Хозяйка не переставала ахать и возмущаться, какое настало беспокойное время. Она так много и долго негодовала, наговорила столько бесполезных слов, что у Алины начала кружиться голова. К чему куриный переполох устраивать, когда нога уже в гипсе? Сколько гневных и справедливых слов ни произнеси, как ни ругайся, каким образом ни поноси бандитское племя и лихое время, нога от этого быстрее не заживет. Пенсионерка оказалась не только говорливой, но еще и довольно истеричной особой.
– Людмила Викторовна, – Домашнева не выдержала первая, – вы не поможете проводить Алину в комнату?
– Да-да, конечно.
Бережно поддерживая под локотки с двух сторон, пострадавшую Тихомирову провели в комнату. Наконец можно было раздеться, сбросить обувь и лечь.
– Я чайку принесу, – предложила Людмила Викторовна.
Подруги не стали возражать, поскольку это была первая позитивная мысль, высказанная хозяйкой. То ли от пережитых волнений, то ли оттого, что им не дали пообедать, но пить хотелось страшно.
Хозяйка, спасибо ей большое, принесла в комнату поднос. Но на этом испытания для девушек не закончились. Людмила Викторовна, видимо, считала своим долгом разделить общее горе и предусмотрительно приготовила чашечку для себя. Горячий чай не помешал ей продолжить разговор на животрепещущую тему.
– Да что ж такое творится на белом свете, – пафосно воскликнула она, отхлебнув горячего чайку, – скоро за хлебом выйти в соседнюю булочную будет невозможно!
Подруги переглянулись и одновременно вздохнули.
– Да не волнуйтесь вы так, Людмила Викторовна, ничего страшного не произошло. Все нормально, – попыталась обуздать нешуточный пыл хозяйки Татьяна.
